Она еще долго лежала без сна, вглядываясь в светлеющее окно. Снова замерзла, но даже шевельнуться не хотелось. Ирина забылась, только когда за стеной веселым голосом ведущей утренней передачи заговорило радио. А очнулась от прикосновения дочери:
— Мам, ты на работу опоздаешь.
— А сколько сейчас?
— Уже девятый час.
Быстро умываясь, Ирина вспомнила: «Я б хотел забыться и заснуть…» Она тоже хотела бы забыться. Не выходит.
На улице с каждым днем настывало все сильнее. Через минуту, продрогнув на безжалостном ветру, она накинула на вязаную шапочку капюшон кожаного плаща. С детства ходила в осеннем дольше всех. Видно, пора перебираться в зимнее. А теплую шапку так и не купила.
— Ирина, что у нас на следующую неделю? — страдальчески кривясь от головной боли, из кабинета вышел Альберт.
Она глянула:
— Несколько не очень важных встреч. Все можно перенести.
— Позвони, предупреди кого надо, пожалуйста. Родители зовут, хочу к ним съездить. И закажи билеты — на двадцатое и двадцать шестое.
— Хорошо.
Господи, она чуть не забыла. 21 ноября — Аленкин день рождения.
Мысли перескочили на подарок. «Надо купить шубу», — сразу вспомнила Ирина. Где-то дома лежит книжка, на которую они с Игорем откладывали деньги, имея в виду шестнадцатилетие дочери. Тысяч двадцать должно быть.
В субботу утром предупредила ребят: из школы сразу домой, пойдем в магазин.
Алена, не раздеваясь, через комнату бросила сумку в кресло.
— Я готова.
— Лешенька, — из прихожей позвала Ирина.
Сын сидел у компьютера. После похорон она никак не могла вывести его из состояния угрюмой сосредоточенности на каких-то своих мыслях. Он еще больше похудел, вытянулся, стал угловатым. От попыток приласкать его устранялся. Вот и сегодня:
— Я не пойду.
— Тебе нездоровится?
— Просто не хочу.
Алена кивнула головой: пошли!
В магазине они разошлись в разные стороны. Ирина первым делом посмотрела на бирки с ценой. Но это немыслимо! Опять тысяч на пять-семь дороже, чем она надеялась.
Пошла вдоль шубок. Мутоновую дочь не хочет. А на норку, даже если занять, ей не вписаться.
Дошла до конца ряда и в другом конце зала увидела Алену перед зеркалом. Подошла, встала рядом. Дочь слегка улыбнулась ей и стала вглядываться в свое отражение.
— Правда, хорошо?
Короткая дубленка светло-кофейного цвета. Пушистый воротник подчеркивает нежную кожу.
— Лена, в ней ведь холодно будет. И цвет такой маркий.
Дочь умоляюще сложила руки перед собой.
— Ничего не холодно. Попробуй, какая плотная. Я ее буду носить с брюками. И Славка сказал, чтобы я одевала только светлые вещи. Ему, — сказала она с нажимом, — точно понравится.
