Видя, как покоробило Ирину от этого «наоборот», он поправился:
— Я в том смысле, что она несовершеннолетняя.
Сглатывая комок, Ирина уточнила:
— Это твоя будущая жена?
— Может быть. А может, и нет. Я пока не решил.
Над столом повисло молчание. У Ирины дрожали губы, и она боялась, что, если скажет или сделает что-нибудь, непременно расплачется. Только этого не хватало!
Кремнев обошел стол и сзади взял ее за плечи.
— Если тебя это утешит — я не хотел бы тебя терять. И пусть тебя не мучают комплексы: во многих отношениях взрослая женщина интереснее девушки…
Она глубоко вздохнула. Положила свои ладони на его руки.
— Зря я затеяла этот разговор.
Он постарался ее успокоить:
— Днем раньше, днем позже — какая разница?
Ирина, немного совладав с собой, повернулась к нему:
— Ты меня извини. Мне все это как-то надо пережить.
— Я понимаю. Но ты еще придешь?
Она беспомощно пожала плечами:
— Наверное, да.
Домой Ирина возвращалась пешком. Собиралась гроза, и ветер кругами гонял палую листву. Ей было больно, но она старалась держаться за его слова «Не хочу тебя терять». О том, чтобы все закончить, не может быть и речи, она этого не переживет. Надо как-то смириться и постараться быть ему нужной. Она умная, она теперь мудрая, она сумеет. Приняв решение, Ирина поняла, что ей стало легче.
— Мама, Лешик температурит, — услышав, что она пришла, из своей комнаты закричала Алена.
Все посторонние мысли как ветром сдуло.
— Ну и что вы ждете? — резко спросила Ирина. — Два взрослых человека — и полная беспомощность!
— Ты вспомни, как орала в прошлый раз, что я не ту таблетку дала, — парировала дочь.
Ирина подошла к сыну, лежавшему на кровати. Потрогала холодной ладонью горячий лоб.
— Ты что, ежик?
— Он вчера сожрал целый брикет мороженого, — наябедничала сестра.
— Правда?
Он виновато кивнул:
— С вареньем так вкусно!
— Но ты ведь уже не маленький, — укоризненно сказала Ирина. — Теперь школу пропустишь.
Она налила кипяток в чашку с лекарством. Попробовала из чайной ложечки. Почти вкусно. В ее детстве такого не было.
— Постарайся уснуть.
— Угу.
Выпив чашку горячего чая, Ирина села у окна. Такая поздняя, сентябрьская гроза — очень кстати к ее смятенному состоянию. Но потом в природе настанут ясность и покой. А в ее жизни, похоже, все только сильнее запутается.
Ирина вдруг вспомнила отца. Как он смотрел в окошко на ливень в такой же бессильной позе… Оказывается, вот про что говорят: вырастешь — поймешь. Она его теперь и в самом деле понимает.
