Учись слушать. Серфинг на радиоволне | страница 23
Все, о чем мечтал министр пропаганды Геббельс, – это взять Москву, поймать Левитана и заставить его прочитать, что Москва пала. За голову диктора объявили огромное вознаграждение, немецкие бомбардировщики прицельно бомбили здание Радиокомитета, поторопившись, объявили о гибели главного диктора. А через полчаса – опять: «ГОВОРИТ МОСКВА! Работают все радиостанции Советского Союза!»
Левитана прятали, охраняли, шифровали, он читал фронтовые сводки из секретного бункера в Свердловске.
Никогда больше диктор не играл такой огромной роли в жизни народов и каждого отдельного человека, его называли «стратегический голос Советского Союза», говорили, что голос Левитана равносилен целой дивизии, хотя он никогда не держал в руках оружия.
Никто не знал, как он выглядит. Ходили разные слухи, что он горбатый, рыжий, карлик или громадина. А он был обычным человеком. Папа мой после войны работал с ним на радио, Юрий Борисович – «диктором номер один» и худруком дикторской группы, а папа – журналистом международного отдела. Вот он рассказывал: «Левитан очень любил автомобили. Одним из первых в Москве он приобрел “Победу”. Когда Юра проезжал по улицам, ему постовые честь отдавали».
А у моего папы Льва появилась «Волга» с серебристым оленем. Из голубой он ее перекрасил в черно-белый цвет. Это была передвижная графическая картина, на дорогах с нее не сводили глаз.
Однажды с ним поравнялась машина, и кто-то машет, чтоб он пристал к тротуару. Лев остановился, выходит. Это был Юра Левитан.
– О, это ты? – удивился Юрий Борисович. – Слушай, я совершенно поражен расцветкой, устрой мне тоже такую!
Но вот что удивительно: после войны его карьера пошла на спад. Ему давали текст, он начинал читать, и у людей мороз по коже – что, опять война? Слишком много металла в голосе для мирной жизни, слишком чеканные фразы. «Живей! Живей!» – говорили ему, а он уже не смог перестроиться на мирный лад.
…Жизнь его продолжалась дальше, а голос так и остался на войне.
Фотографироваться рядом с машиной было страстью советского человека, личная машина была редкостью, иногда неосуществимой мечтой всей жизни. Первые автомобили ГАЗ-М-20, или «Победа», появились сразу после войны, а в 50-е гг. стали выпускаться серийно.
С гордостью стоят уральцы возле этой машины, кому она из этих людей принадлежит, сразу не поймешь, но, скорее, всего это служебный автомобиль. Второй слева – начальник в кителе, по-отечески взявший под руку свою жену и бравого мужчину в галифе – видимо, водителя.
