Между нами только ночь | страница 48
В общем, Полине был нужен человек, который переворачивает страницы нот. Пыль с фортепиано она сама смахнула, сама поставила один стул на другой, чтобы сидеть повыше, а играть и одновременно переворачивать ноты – это сложно для музыканта, вот она меня тихо спрашивает:
– Марина, вы умеете читать ноты?
– Нет, – говорю.
– Ничего, – сказал Полина, – садитесь рядом, я вам буду кивать.
И зазвучала божественная музыка, что-то рождественское, Иркино любимое, все слушали Осетинскую и смотрели на Иру. Одна только я глядела во все глаза на Полину, чтоб, не дай бог, не прокараулить кивка. Над фортепиано горели лампочки, Полина играла, я листала страницы, Ира парила над нами в огненном платье, закрыв от блаженства глаза.
– Всё же получилось, – как бы говорила Ира. – Что вы так перепугались, мои незабвенные друзья? Я была с вами, я помогала вам, и вы справились!
Покупатели стали забирать картины, уносить в свои автомобили и, конечно, выпивать. Шишкин клюкнул рюмку коньяка, важно заметив, что если он ведет аукцион, то успех гарантирован. Гратовские подарили мне свою книгу и фильм, где Николь плавает с китами на Канарах. Лена Ниверт сфотографировалась с картиной художницы из Голландии, которая победила рак и после чудесного исцеления стала писать пейзажи бескрайних полей разноцветной травы.
– Я пошлю эту фотографию Ире, – сказала Лена. – Пусть увидит, что мы были здесь все вместе, и как мы любим ее.
“Мариша, жду твоих писем как ворон – нет, не крови, а рассвета в старом парке, около родительского дома (его, правда, Грачевским зовут), чтоб прокаркать с ветки дуба – ЕЩЕ, ЕЩЕ… – писала мне Ира после моего красочного рапорта об аукционе. – Ничто так не освежает, как твои зарисовки нашей бренной и петлистой, откосой, но такой удивительной жизни.
Всегда жду встречи – хоть живьем, хоть в эфире, хоть в космосе!”
Три месяца она провела в Тель-Авиве. По телефону рассказывала, что утром выходит на пляж – уже на своих двоих, без палочки – и там, на берегу, танцует – восстанавливает утраченные навыки.
– Я чувствую огромную поддержку отовсюду – от людей и от пространства, – говорила Ирка. – Целую тебя – с видом на море и три белых парусника, размером с ноготок – от всего сейчас слабенького, но всегда великанского сердца!