— А где прислуга? — не выдержала я.
— Кто тебе нужен? — удивился Сергей.
— В принципе никто. Но неужели господин Черкасов настолько экстравагантен, что сам пылесосит и моет полы?
— Зачем? — усмехнулся мой гид. — Это система «умный дом». С уборкой прекрасно справляются роботы.
— А с пылью на мебели?
— Видишь пыль?
— Нет.
— Вот и здорово! Нет прислуги — нет лишних глаз и ушей. Сейчас многие состоятельные люди переходят на современные технологии. Вот сюда, по лестнице, пожалуйста. — Он пропустил меня вперед. — Голова больше не кружится?
— Спасибо, все в порядке.
Третий мансардный этаж был ниже остальных, и, признаюсь, мне это понравилось. Видимо я не создана для дворцов.
Сергей посматривал на меня. В его взгляде читалось любопытство, граничащее с более глубоким интересом. Я отводила глаза всякий раз в смущении. Широко улыбаясь, он распахнул дверь.
— Твоя комната.
Эта спальня была небольшой и напомнила мне номер в приличной гостинице. Нежно-лиловое, почти как пенка сливового варенья, покрывало, такие же шторы, белый с узорами круглый ковер по центру, мебель из светлого дерева. Пожалуй, это было самое «женское» помещение, пусть и расположенное почти на чердаке.
— Вот дверь в санузел. Он лично твой. Да, забыл же! Прачечная в подвале, прямо под кухней. А в душе висит халат, понятия не имею какого размера. Но они есть во всех гостевых спальнях. И тапочки тоже. Пользуйся свободно. В тумбочке блокнот и ручка, составляй список.
«Точно гостиница», — подумала я.
Что-то зазвенело, и к моему удивлению, Сергей извлек из кармана простейший телефон с большими кнопками — из тех, что покупают пенсионерки. Слушая, он кивнул мне: мол, располагайся, и поспешно закрыл снаружи дверь.
Я села на кровать, провела рукой по мягкой ткани покрывала. Голова болела от удара и от нахлынувших в безмолвии мыслей. О злодее Шиманском, о его жертве — парнишке в желтом пиджаке, с нелепой челкой. О миллионере, этом снобе, вызывающем раздражение. О моем возмущении при виде его богатства, словно он не по праву владел всем этим. О его поведении.
Хотелось поставить Черкасова на место, но я не знала как — я не сильна в конфликтах и революциях. Да и не разумно в моей ситуации драконить того, кто может помочь. Придется терпеть, хотя я ненавижу высокомерие, ненавижу жадность и не понимаю, зачем столько роскоши одному человеку…
Погружаясь в одиночество и грусть, я подошла к окну. Вдаль убегали аллеи парка, небо насупилось, скупясь на свет. К моему горлу подкатил ком, глаза зачесались. Но жалеть себя, размазывая слезы по щекам не вышло. Потому что внезапно солнце полыхнуло жаром так, что пришлось сощуриться и прикрыть лицо рукой. Индия с шумом базара, взрывом запахов, расцветок и тучей мошкары бесцеремонно ворвалась в мою реальность…
