Однако здравствуйте, крохотные гуси в шапочках, стеклянная дверь, перекресток. Здравствуйте, сосульки, полосатые ленты безопасности. А, и ты, верный друг, которого не научили в детстве переходить дорогу. Все-таки ты здесь… И сразу как-то жалко потраченного аминазина. Сейчас бы пригодился, чтобы отключиться от этой сумрачной реальности. Боль в ногах, дрожащие пальцы и мутное, будто с похмелья, зрение – слишком малая цена за встречу с правдой.
Электронное табло над проезжей частью услужливо подливает масла в огонь: «18:18, 20 февраля 2019». И еще пробки семь баллов. Лучше бы пробка была здесь…
Мужик забегает в магазин. Минута, две, три… Снова звякает колокольчик, громыхает дверь. Выходит мой старый знакомый. Бледный. Про таких говорят «лица нет». Лицо есть, но, пожалуй, у коматозников оно веселее. Сутулый, обреченный. Пошатнувшись, идет к переходу, уже приближаются слева фары, притормаживает первая машина, сейчас из-за нее вылетит…
– Эй! Постойте! Эй, мужчина!
Он оборачивается рассеянно, замирает у самого бордюра.
– Что?..
– Э… Который час?
– Полседьмого.
– А к «Детскому миру» как пройти?
Сигналя, пролетает мимо машина, та самая, что все эти дни его сбивала. То самое лобовое стекло, что ранее зарастало паутиной трещин и подтеками крови, блеснув отражением вывески, скрывается из виду.
Одна секунда – и заколдованный круг бесконечных повторов разворачивается в прямую линию.
– Ты пьяная, что ли? – Мужчина подозрительно щурится.
– Извините…
Лия будто прозрела. Резко, по щелчку. До этого момента ей все еще казалось, что она, возможно, во сне, что сама не заметила, как прикорнула или попалась в руки санитаров, выронив из памяти момент возвращения в больницу.
Нет. Все наяву. Все по-настоящему. Боже! Сны, десятки одинаковых снов были отражением этого момента. Они вели ее в будущее – Мурад оказался прав. Но как с этим жить? Мало того что абсолютно незнакомый человек оказался способен без мыла влезать к ней в подсознание, в самое сокровенное, в сны, так еще и сны эти реально вещие. Нет. Такое она не могла нафантазировать.
Щипала себя до синяков на запястьях, прошлась вниз, на площадь. Никакой стены, никаких пикселей, зато мороз вполне ощутимый. Жизнь обрушилась на Лию мириадами звуков и запахов: шарканье, шорохи, кашли, голоса, сирены, гудки. Она чувствовала себя спящей красавицей, которую разбудили спустя сто лет.
Да, было жутковато от осознания того, что она предвидела чью-то смерть – и предотвратила ее. В этом было что-то… Словом, легко обзавестись комплексом бога, если ты знаешь то, чего не знают другие, и от тебя зависит чужая жизнь. Это одновременно и пугало, и наполняло пульсирующим тугим огнем. Верой в себя. Верой себе.
