На здешней ферме держат скот из самых разных стран, в том числе имеется бык английской породы восемнадцати ладоней в холке.
Павловск — летняя резиденция вдовствующей императрицы, «матери России» — истинно райский уголок. Холмистый парк с озерами и рощами украшен декоративными сооружениями, скульптурами и кенотафами. Во дворце интересны коллекция монет, хранящаяся в библиотеке, и фарфоровый сервиз, подарок Марии-Антуанетты. В апартаментах Павла висят картины, написанные Александром и Николаем, а также рукоделие императрицы — жемчужное шитье. Под ее окнами разбиты очаровательные цветники и клумбы, наполняющие комнаты чудесным ароматом.
Петергоф — самый старый дворец в окрестностях Петербурга. Он был вы-строен великим царем как памятник морским победам и расположен на возвышенности над Финским заливом.
Главная зала дворца украшена портретами русских красавиц, одни изображены спящими, другие — смеющимися или плачущими; в остальных комнатах висят картины морских сражений. Главной достопримечательностью Петергофа являются его разнообразные фонтаны.
Во дворце хранится платье Петра, не только царское облачение, но и одежда, в которой он работал в доках, его трости со встроенными подзорными трубами и измерительные приборы.
Кроме перечисленных летние императорские резиденции построены в Стрельне, Ораниенбауме, Гатчине, на Елагином и Каменном островах, они тоже заслуживают внимания. Стоит отметить Сиротский приют, Институт благородных девиц св. Екатерины, стеклянный и фарфоровый заводы и многие другие заведения. Все они очень хороши, и иностранцам легко предо-ставляется возможность их посетить.
В заключение следует сказать: Санкт-Петербург — волшебный город, похожий на чудо. Его здания и дворцы — величайшие творения нашего времени.
* * *
Не думал, что мне случится еще раз побывать в Петербурге.
На квартире полковника Лермантова[29] (сопровождающий Александера из Севастополя. — Примеч. пер.) в гвардейских казармах нас встретили его домашние. Из-за войны он не был дома два года, и теперь старые слуги, их жены и дети все суетились вокруг Михаила Николаевича и, приветствуя хозяина, целовали его. Он тоже всех расцеловал; никогда прежде мне не приходилось видеть, чтобы боевой офицер так сердечно относился к своим слугам, по моим представлениям он зашел даже слишком далеко <…>.
Настало время возвращаться домой, и я решил ехать через Швецию и Данию. Мне пришлось на несколько дней задержаться в русской столице, дабы засвидетельствовать почтение императору и сделать необходимые приготовления к путешествию.
