И такъ, когда сіи два народа ополчились на брань, то они были подобны двумъ соперникамъ, ожесточеннымъ уже прежде одинъ противъ другаго взаимными оскорбленіями. Каждый изъ нихъ прибѣгнулъ къ мѣрамъ, наиболѣе гибельнымъ для непріятеля.
Англія имѣла въ своей власти грозное средство истребленія, доставляемое ей отличнымъ ея флотомъ, и приняла мѣры свои съ рѣшительностью, которой требовала крайность обстоятельствъ. Немедленно были посланы повелѣнія, не только остановить отдачу колоній, назначенныхъ къ уступкѣ по Аміенскому трактату, но и постараться внезапно овладѣть тѣми, которыя были уже сданы Французамъ и заняты ими. Франція, съ своей стороны, въ слѣдствіе того же превосходства своихъ сухопутныхъ Силъ, собрала на морскихъ берегахъ своихъ многочисленную армію, какъ бы приготовляясь исполнить замыселъ вторженія своего повелителя. Въ то же время, Бонапарте безъ всякихъ околичностей занялъ Неаполь, Голландію и другія земли, которыя Англія страшилась видѣть въ его рукахъ, и тѣмъ исполнилъ угрозы, сдѣланныя Талейраномъ въ его достопамятной нотѣ.
Но не довольствуясь всѣми средствами истребленія, дозволяемыми обыкновенными законами, Бонапарте преступилъ за предѣлы оныхъ, прибѣгнувъ къ страннымъ, необычайнымъ мѣрамъ притѣсненія, неизвѣстнымъ до сихъ поръ между просвѣщенными народами, удовлетворявшимъ только его личной мести и увеличившимъ бѣдствія войны, безъ того уже многочисленныя.
Англичане, по вообще принятому обычаю, наложили запрещеніе на всѣ Французскіе корабли, находившіеся въ ихъ портахъ при объявленіи воины, чрезъ что Франція понесла значительную потерю. Бонапарте придумалъ страннаго рода возмездіе, забравъ подъ стражу Англичанъ всѣхъ званіи, которымъ на то время случилось быть въ Парижѣ или путешествовать по Французскимъ владѣніямъ, и которые, въ надеждѣ на права народныя, до сихъ поръ наблюдаемыя всѣми просвѣщенными Державами, вовсе не ожидали такого посягательства на ихъ личную свободу. Нелѣпое оправданіе сего необычайнаго нарушенія правъ человѣчества и справедливости состояло въ томъ, что многіе изъ сихъ людей могли вступить въ службу въ Англійское войско, и что потому ихъ должно было считать военноплѣнными. Но этотъ пустой предлогъ не могъ извинить задержанія Англичанъ всѣхъ чиновъ, званій и лѣтъ. Въ принятіи сей мѣры не участвовали Министры Перваго Консула; такъ по крайней мѣрѣ мы должны полагать, ибо самъ Талейранъ склонилъ многихъ особъ остаться послѣ отъѣзда Британскаго посланника изъ Парижа, обѣщаніемъ безопасности, котораго онъ послѣ не въ состояніи былъ выполнить. И такъ въ этомъ должно видѣть только мстительность горделиваго владыки, котораго нравъ, какъ мы уже часто имѣли случай замѣчать, сдѣлался раздражительнымъ отъ безпрерывныхъ успѣховъ, и котораго сопротивленіе доводило до поступковъ, близкихъ къ бѣшенству.
