…Восемь человек из команды Охотника сосредоточились на площадке пятого этажа. Покалеченные "торпеды" уже были перенесены в машину. Один из "бойцов" залепил жевательной резинкой глазки двух соседних квартир, используя для этого монетку, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
— Черт, началось! — одними губами прожестикулировал находившийся за дверью охранник "Старого Дома". Он повернулся к своим товарищам.
Самый молодой из них, крутнув в руке пистолет, красноречивыми жестами предложил выскочить в подъезд и навести порядок, но старший состроил ему в ответ такую свирепую гримасу, что тот моментально угомонился и даже спрятал оружие в кобуру.
Кулибин действительно возился с замком буквально считанные секунды, причем совершенно бесшумно. По его сигналу четверо подельников ворвались в квартиру, а спустя какое-то время, уже поняв, что западня пуста, вошел и он сам. Ребята рыскали по комнатам, немного спонтанно, но в целом грамотно производя обыск, бесполезность которого была ясна абсолютно всем.
Кулибин не стал пользоваться рацией. Подойдя к шторе, он снял "комарика" и тихо произнес единственное слово, не сомневаясь, что будет услышан Охотником:
— Пусто…
Он собрал "торпед" в одной из комнат и отдал распоряжение:
— Фотографии, записные книжки… На все — сорок пять секунд. Действуйте!..
…Охотник не скрипел зубами, не матерился и не метался из угла в угол. Он, внешне спокойный и даже немного расслабленный, стоял, опершись руками о спинку стула, и смотрел в ночь за окном. Принимая заказ, он дал себе зарок, что это будет его последнее дело: годы давали о себе знать, да и причитающейся доли хватило бы до конца жизни, запросы у него не столь уж и велики. Сейчас Охотник жалел о том зароке: плохая примета, такие решения следует принимать после выполнения работы, а не до. Собственное пророчество могло сбыться вовсе не таким образом, каким он себе представлял.
Оставалась еще надежда на Ледка. Он был лучшим в команде. Серьезнейшим образом обученный офицер, не то, что эти узколобые "дикие гуси". Уж он бы не позволил себя вырубить в подъезде. И раз от него ничего нет, значит, он идет по следу…
Ледок попытался связаться со своими по рации, но безуспешно. Он уже хотел было искать исправный телефон, когда вокзальное радио на удивление чистым и внятным голосом дикторши сообщило, что скорый поезд Барнаул-Москва отправляется с первого пути.
Состав сделал судорожный рывок и медленно пополз вдоль перрона. Чертыхнувшись, Ледок расстегнул полупальто и бросился к последнему вагону.
