— "Четверка", как у вас дела? — включив рацию, спросил он.
— "Четверка", слышишь меня?
Рация безмолвствовала.
— "Тройка", ответь!
— Слушаю.
— "Четверка" молчит, пошли людей проверить, — говоря это, Ледок уже быстрым шагом шел в сторону проспекта. — Доложи Охотнику, что я следую за "газоном".
Сунув рацию в карман, Ледок бросился бежать. Выскочив на проспект, он увидел удаляющийся по противоположной полосе нужный ему грузовик.
Достав сотенную купюру, Ледок махнул ею как флажком. Мгновенно, нарушив правила, к обочине из второго ряда юркнул "жигуленок".
— Держись вон за той развалиной. Только близко не жмись.
— Погоня? — улыбнулся водитель, трогаясь с места. — За кем, если не секрет?
— Да вот, проверяю наших шоферов на маршруте. Я из службы безопасности фирмы. Смотрю, чтобы не левачили…
…Лавин, глядя в щелку, образованную задним пологом тента, не заметил ничего подозрительного. Те машины, что крутились у него во дворе, их явно не преследовали, а остальные — пойди разбери, кто в них едет, одни светящиеся фары.
— Маркелыч…
— Ну?
— Ты их не убил?
— Не волнуйся, жить будут.
— На инвалидности?
— Одному я руку, конечно, сломал. Нехорошо так, в суставе…
— Что ж так безжалостно?
— А чего он на меня с пистолетом! — обиженно-оправдывающимся тоном произнес Шамышов. — Я же без оружия. Это неправильно, таких учить надо… Другому ничего, у другого все нормально. И плясать сможет, и жонглировать…
— Точно сможет?
— Точно, — в голосе прапорщика слышалось сомнение. — Если он, конечно, раньше умел… И если он дураком не останется. Шейные позвонки штука хрупкая…
— Под твоей гирей все хрупкие.
— Ты что мне не дал поесть? Десять минут дела не решили бы!
— Решили бы. Мы и так впритык едем, впрочем, так и задумывалось.
— А куда спешим?
— На поезд, естественно.
— Ясненько… Слушай, Никита, ты весь свой дом переполошил.
— Ерунда.
— Ну, конечно, барин! У барина проблемы, вся челядь под ружье!
— Да при чем здесь… Наша фирма в строительстве дома принимала долевое участие. У меня полподъезда коллег. И они заинтересованы в благополучном исходе дела не меньше моего. Так что "под ружьем" только те, кому положено. Кроме одной старушки.
— И одного старичка.
— Это ты уж не про себя ли? Хорош друг! Договорился! Еще не поздно…
— Ладно, не возникай. Это я так, от голода…
