Гледерик и Колдер, отступавшие под неприятельским напором, переглянулись.
— Как считаешь, — внезапно перешел на «ты» Остин, — поверим девчонке?
— Выбирать-то не из чего. Стоит рискнуть.
Они отступали вместе — Гледерик, Колдер и присоединившаяся к ним Анвин, помогавшая отбивать вражеский натиск. Одержимые перли напролом, заходили слева и справа, всеми силами стремились дотянуться, добраться, достать, полосовали воздух клинками — но вот колдовская дверь, неведомыми чарами открытая в глухой стене, оказалась совсем рядом. Колдер, коротко кивнул Гледерику, перехватив его взгляд, и шагнул в провал первым, сразу пропав. Затем его примеру, пронзив рапирой живот ближайшему из одержимых, собралась последовать Анвин. «Когда это мы успели сговориться, что я сваливаю самым последним?» — мелькнула раздраженная мысль.
В самый последний момент Гледерик перехватил девушку, истово надеясь, что Анвин не проткнет его за подобную дерзость рапирой, и вцепился в ее губы поцелуем. Дэрри ждал пощечины или укуса, но вместо этого девушка неожиданно охотно ответила, проникая в его рот горячим, совсем не мертвецким языком и жадно накрывая его губы своими. Рядом ударил вражий клинок, выбивая из стены каменную крошку, но Дэрри и Анвин уже шагнули в портал, сцепившись в объятьях, и серое ничто охотно поглотило их целиком.
Гарет очнулся от того, что его трясли и били.
Сперва последовала одна пощечина, хлесткая и сильная, по правой щеке, затем вторая, не менее болезненная, пришлась прямиком на левую. Потом его схватили и вновь встряхнули за плечи, да так, что голова больно ударилась обо что-то твердое сзади. Гарет закашлялся и нехотя открыл глаза.
Пропасть, наполненная снами и бредом, осталась наконец позади. Снова какие-то рыцари, битвы, конское ржание, сломанные копья, порванные знамена, сломанные мечи. Армии сходились на вытоптанных полях, тяжелая одоспешенная кавалерия опрокидывала и обращала в бегство пехоту, но затем воздух наполняли тысячи стрел, и рыцари, пронзенные, падали оземь. Падала на брусчатку и рассыпалась в пыль, будто сделанная из хрусталя, украшенная аметистами корона. На обнаженном клинке горели, складываясь в прихотливый узор, неведомые письмена. Светловолосый мужчина в зеленом плаще, с вытканными на нем золотыми драконами, вновь направлял потрепанную армию в бой.
Гарет потряс головой, стараясь отогнать и без того уже тающие видения.
Прямо над ним навис, загораживая источник неяркого света, Остин Колдер. Заметив, что юноша приходит в себя, капитан королевской армии выпустил его воротник и опустил занесенную для новой пощечины руку. Воспользовавшись случаем, Гарет, до того скрюченный на полу, с некоторым трудом сел, обо что-то опираясь спиной. Ему показалось, что о кирпичную стену. Голова ужасно болела, но еще одна, не менее выматывающая и тягучая, боль поселилась в груди, справа от сердца.
