Призрак Императора | страница 4



* * *

Три года спустя я встретил Тома во Франции. К тому времени наша страна вступила в войну, и я попал в первую волну призыва. Слышал я и о Рэндольфе: он почти три года прослужил в Медицинском корпусе, а теперь сражался за демократию плечом к плечу с товарищами.

Мы уже неделю мокли под ливнем в каком-то освобожденном французском городке. Чтобы привести нас в должную форму, к нам прислали опытных офицеров. Среди них оказался и Рэндольф:

— Старина Макдональд, наконец-то!

Должен признаться, в этом «наконец-то» был укол иронии. Я осознал неравенство нашего положения: его годам тягот и лишений я мог противопоставить лишь несколько проведенных в учебном лагере недель.

Он был очень рад снова увидеть меня и той же ночью приготовил баранину по-брансуикски — на сей раз из кроликов, выпрошенных у старичка со старушкой, когда-то работавших слугами в замке, где мы расквартировались. Они вернулись вскоре после отступления бошей[7] и теперь пытались привыкнуть к новой жизни.

Кастрюль с подогревом, конечно, не завезли, и блюдо пришлось готовить в железном горшочке на открытом огне в старинной кухне. Кроликов пожилая пара продала с одним условием:

— Только оставьте кусочек для мадемуазель.

— Мадемуазель?

— Она живет с нами, месье. И ей нездоровится. Мы приберегали кроликов для нее.

Рэндольф сделал хорошо знакомый мне широкий жест:

— Не соизволит ли она отужинать с нами?

Старушка покачала головой: она не знает, но пойдет и спросит.

Быть может, она лестно отзывалась о нас. Быть может, гостье просто было одиноко. Так или иначе, мадемуазель согласилась выити из уединения — изможденная, смуглая, небольшого роста, но вполне уверенная в себе девушка.

Я нередко задаюсь вопросом, что она подумала в первые мгновения при виде Рэндольфа, который руководил ужином и размахивал ложкой, словно король — скипетром. Мадемуазель очень хорошо говорила по-английски, однако многое было ей в диковинку:

— У вас на родине джентльмены готовят сами?

Том обрисовал ей картину жизни на плантации своего дедушки: все работы по хозяйству делали негры, за исключением тех случаев, когда джентльмены желали поучаствовать лично.

Та брезгливо передернулась.

— Черные люди? Мне такое не по нутру.

Ужин еще не закончился, но мне уже стало ясно: Рэндольф нашел себе ровню. На каждый его аристократический предрассудок она отвечала десятком. И за это он ее обожал. Наконец-то нашлась дама, которая застегнет на нем доспехи, оценит щит, повяжет ленточку ему на рукав!