Он восседал на краю стула в любимой позе — вздернутые плечи, скрещенные на груди руки. Опустить на лоб стриженые волосы не получалось, но, несмотря на это, девушка смотрела озадаченно, как будто он ей кого-то напоминал.
Но первым вертящееся на языке имя озвучил старичок. Унося остатки рагу, он пробормотал жене по-французски:
— Это Наполеон.
Мадемуазель затаила дыхание:
— Точно, Гастон.
И обратилась ко мне — по-английски:
— Вы видите?
— Да. Мы так и прозвали его в университете.
— Бонапартом?
— Именно.
Теперь она больше не выглядела изможденной — ее щеки вспыхнули краской.
— Ах, если бы только он был здесь, он бы спас Францию!
— Император боролся бы с императором? — заметил я.
— Он был великим демократом. Он любил народ. Власть немножко испортила его, но он не переставал заботиться о простых людях, в отличие от Бурбонов. Луи потешался над народом и лишился головы. Наполеон так не поступал. Он любил Францию. Если бы он был жив, то спас бы нас.
— Говорят, он вернется, — подала голос старуха из темного угла.
— Да, Марго.
Мадемуазель встала и выпрямилась, положив руку на сердце. Рэндольф пожирал ее глазами. Он не принимал участия в беседе. Странно было видеть его таким молчаливым; Том сидел, скрестив руки на груди, подняв плечи и сверкая глазами.
— Это правда, — горячо настаивала мадемуазель, — солдаты говорят, он вернется в час великой нужды Франции.
— В каждой стране есть свои легенды о герое, который однажды вернется, — ответил я.
— Но Наполеон же не бросит Францию — не так ли, мсье?
Дальше последовало неизбежное: Рэндольф и мадемуазель Жюли полюбили друг друга. Он боготворил ее, как когда-то девушек в университете. Она не походила на Мэдж Бэллоу, приземленную и корыстную, — нет, она представала в обличье Элоизы[8], Николетты[9], Жанны д'Арк — жертвенной и страстной. Они с Рэндольфом были на равных. Они парили в общих грезах, вместе вставали на рассвете встретить солнце, вместе уходили в сумерки любоваться полумесяцем.
И все это время война была рядом — до нас доносился грохот тяжелой артиллерии. Началось весеннее наступление. Немцы возвращались.
Никогда не забуду ночь, когда мы с Томом получили приказ возвращаться на фронт. Мадемуазель пришла с букетом фиалок. Рэндольф нежно взял в руки ее ладони с хрупкими цветами. Он был идеальным влюбленным — Окассеном, Абеляром…
— Фиалки… Позволите мне взять три?
— Почему три, месье?
— Одну во имя любви, одну во имя истины, одну во имя постоянства, мадемуазель.
