В столовой в этот момент была почти вся школа. Вокруг Сани моментально собралась толпа. Старшеклассники давили на сбившуюся в центре мелкоту. Всем было интересно. Толпа шептала, шуршала и переговаривалась.
— Че с ним?
— Припадочный…
Я не понимала, что в центре месива мой брат, пока не услышала передающуюся из уст в уста новость.
— Это новенький, дегенерат из пятого Б.
Я попыталась пробиться через стену спин, но безуспешно. Мне было стыдно и страшно. Стыдно, что на мучения Сани пялится вся школа. Страшно, что его просто затопчут или что этот приступ хуже предыдущего. Наконец какой-то мальчик закричал: «Помогите же ему!» Это произвело эффект. В толпу врезались взрослые.
Я помню, что вцепилась в руку посудомойки со словами: «Это мой брат, там мой брат». Толстая женщина помогла мне пробиться к центру кучи. Саня лежал на спине. Его глаза смотрели в никуда, губы двигались, но шепота из-за шума чужих голосов было не разобрать.
Столовая находилась на первом этаже, напротив раздевалки. Скоро к нам от парадного входа пробился охранник. Кто-то уже бежал с медсестрой, но мужчина не стал ждать, просто поднял брата на руки и вынес из толпы.
Мы шли довольно быстро. Я поддерживала Сане голову. Ноги брата чуть заметно дергались. Медсестра встретилась нам на полпути к ее кабинету.
— Что с ним? — отрывисто спросила она.
— Эпилепсия, — ответила я.
— Не надо было его поднимать, — рассердилась она.
— Уже все, — ответил охранник.
Саню принесли в медпункт и положили на койку. Сестра сделал ему укол валиума, но ничего не изменилось. Прошла минута.
— Что-то не так, — сказала она. — Приступ должен проходить на игле.
— Я вызвал «скорую», — сообщил охранник.
— У него первый припадок? — спросила сестра.
— Второй большой, — ответила я.
— Не эпилепсия у твоего братика, деточка, — сообщила сестра. — Эпилептический припадок от такого укола проходит моментально.
— Больно, — еле слышно прошептал Саня.
Он все еще жаловался — протяжно, неразборчиво, мучительно. Женщина — у нее самой дрожали руки — вытерла ладонью пот со лба брата, потом пощупала его живот, смерила давление и пульс.
— Мышцы расслабляются, — сказала она, — а боль не уходит.
Медсестра открыла прозрачный шкафчик в углу кабинета, обломала ампулу, вытянула ее содержимое и сделала Сане второй укол. Я держала брата за руку. Сжимала и разжимала ее, теребила его пальцы. Прошла еще минута, и он ответил на мое рукопожатие.
— Саня, — позвала я.
— Я упал, — тихо сказал брат. Его взгляд сосредоточился на лице женщины.
