— Рашид, пойдем прогуляемся? Погода хорошая. А я тебе все расскажу.
Расскажу? Сначала Ян просто молчал и задавал мелкие шаблонные вопросы, вроде здоровья и близлежащих магазинов. Рашид догадывался, что он к чему-то его готовит, но никак не мог предположить, к чему. Он не думал, что человек, которого он так и не зачислил в друзья, знает о нем столько… А Ян опять изменился. И дело не только в возрасте — в нем зазвучала глубина вечности. Рашид даже решился на абсурдный вопрос, жива ли его жена, хотя и понятия никогда не имел о ней.
— Жива, очевидно. Она с ребенками живет в Зазеркалье.
Так он называл Америку, и непонятно, что в этом было больше — насмешки или признания мистической силы чужой страны. А «ребенками» он называл дочь и внуков.
— Ты можешь возвращаться домой, — вдруг сказал он, прервав их неспешную болтовню ни о чем. — Ты можешь возвращаться. Твое наказание закончилось. Враг мертв.
Рашида прошиб пот. Он потом будет удивляться, откуда и почему его таинственный гость все знает. Но в то мгновение он ощутил катарсис от того, что наконец узнал смысл своей епитимьи. Опять Ян, как в старые времена, ему все объяснил! Рашид себя наказал до тех пор, пока Штопин жив. Но кому могло прийти в голову, что враг окажется мертвым! Рашиду такое даже не снилось. Он много раз в воображении обрушивал свой праведный гнев на гада, но он и не подозревал, что его может убить кто-то другой. Он считал это только своей привилегией. И он просчитался. Кто-то другой отомстил за Малику! А ведь это была месть за нее, видит Бог. Штопин убит в библиотеке!
Теперь в мире появился неизвестный человек, за чье здоровье Рашид был готов молиться день и ночь. Убийца.
— Сейчас тебе, быть может, и не стоит сразу переселяться домой. Пускай история уляжется. Тебя могут подозревать, допрашивать. Вероятность небольшая, но есть. Ты пока поезжай куда-нибудь, отдохни. Хочешь — махни в Европу! На море — в Черногорию, в Болгарию, просто посмотреть красоты — в Вену, в Париж… Тебе пора встряхнуться.
— Я никогда не ездил отдыхать один, — ошалело твердил Рашид. — Это противоестественно.
Они сели на единственную новую скамейку в лохматом неухоженном сквере, на которую никто не претендовал, хотя денек был отменный. Ян достал фляжку, сказал, что сам за рулем и пить не будет, а вот Рашиду можно в такой день. Но ему не хотелось, чтобы развезло. Он должен был пребывать в ясном уме и твердой памяти, когда Ян ему все расскажет.
