На следующий день после неудачного колдовства Берко уговорил своего хавера итти заниматься в лес, на ту полянку, где они были вчера.
— А вдруг мы там встретим этого лешего опять?
— Так что же Мойше, разве тебе не понравились бублики?
— Это тебе в диво бублики!
— Ну, а вишни?
— Гм! Мамеле мне запрещает дома кушать вишни: от них бывает нехорошо.
— Вот видишь. А у Пайкла наверное есть вишни снова.
— Разве так. Тогда идем.
На полянке, как и ждали, они нашли бадхона Пайкла. Горбун сладко спал на земле, согретой солнцем. Хаверы уселись поодаль от него, раскрыли книги и принялись читать. Вскоре Пайкл открыл глаза и проворчал:
— Ага! Эти мухи уже жужжат вокруг моего кармана. Ну-ка заглянем, что там есть.
Берко запустил руку в широкий и глубокий карман шута и достал оттуда фунтик с вишнями.
— Вот видишь, Мойше!
— Кушайте, крысы, за мое здоровье.
Берко и Мойше принялись за ягоды. Бадхон Пайкл смотрел, усмехаясь, на их соревнование: Мойше забыл про запрет мамеле и набивал в рот ягоды горстями.
— Что вы тут вчера делали, крысы?
— Мы хотели бы сделаться невидимками.
— Почему же это у вас не вышло?
— Не знаем. Мы сделали все, что нужно. Мойше вычитал в Кицер-шелой все, что надо сделать.
— Гм! А дочитал ли ты, Мойше, до конца?
— Нет, пане Пайкл.
— А там сказано: «Средство это должно употреблять только во время очень серьезной опасности, например когда нападут разбойники». Видите? Вот если на тебя, Мойше, напали бы разбойники, то ты мог бы им сказать на точном основании Кицер-шелой: «Господа разбойники! Дайте мне сроку сутки, а потом можете меня убить». — «Хорошо, — сказали бы тебе разбойники, — мы подождем!» Тогда ты эти сутки употреби на пост, молитву, купанье, прочти семь раз псалом, и ах! — разбойники остались в дураках: ты сделался для них невидим.
— Ты смеешься над преданием наших отцов. Я больше не хочу тебя слушать. Пойдем, Берко. — Мойше сердито скомкал пустой фунтик.
Берко не шевельнулся.
— Подожди, Мойше, надо дослушать до конца. Вот ты не дочитал до конца Кицер-шелой, и мы с тобой остались в дураках. Пайкл, говори, мы слушаем тебя.
— Я вижу, ты, таракан, не глуп. Что значит быть евреем! Нас дурачат тысячи лет, и все-таки родятся умные еврейские головы.
