Сложилась ситуация, которая объективно требовала усиления единоначалия. 15 февраля Дыбенко докладывал в Совнаркоме о стратегическом положении на море в случае активных действий Германии. К сожалению, текст этого доклада до сих пор не разыскан. В тот же день Дыбенко послал в Военный отдел Центробалта запрос о том, «можно ли рассчитывать, что некоторая и достаточная часть флота будет в состоянии в каждый данный момент выйти на Центральную [минно-артиллерийскую] позицию [в Финском заливе] и обороняться в случае наступления германского флота?» Ответ на эту телеграмму был более чем неутешительным: «Вобалт (Военный отдел Центробалта. – К. Н.) считает, что ваше указание на необходимость готовности достаточной части флота в каждый данный момент выйти на Центральную позицию и обороняться в случае наступления германского флота находится в полном противоречии с последним заявлением 28 января мирной делегации в Бресте о прекращении войны и с декретом о переходе флота на вольный наем. Какие-либо распоряжения о необходимости боевых действий флота должны быть объявлены декретом Совета Народных Комиссаров с отменою демобилизации, вольного найма и вызова людей из отпусков, что, по мнению Вобалта, теперь невыполнимо». Этот ответ содержал в себе не только сомнения в боеспособности флота, в нем содержалось сомнение в праве Дыбенко как народного комиссара отдавать распоряжения, обязательные для исполнения.
Во второй половине февраля был предпринят ряд мер по усилению боеготовности флота и выводу кораблей и имущества из Ревеля в Гельсингфорс. 22 февраля был опубликован декрет «Социалистическое отечество в опасности», авторство текста которого приписывал себе Троцкий. Началось формирование красногвардейских отрядов. Мы полагаем, что вместе с этим у руководства советской России возникла надежда, что преодолеть этот кризис и отбиться от немцев удастся благодаря народному энтузиазму. Сторонники революционной войны получили шанс на практике доказать правильность своих взглядов, возглавив военные структуры.
23 февраля под Псковом произошло боевое столкновение советских отрядов с немцами. Немцы наступали осторожно, потому что все боеспособные части уже были переброшены на Западный фронт, где готовилось грандиозное наступление, а на востоке оставались весьма слабые, по немецким меркам, войска. Также немецкое командование опасалось продвижения в бескрайние просторы России, где немцев могла ждать судьба Наполеона. Им нужен был мир, который не потребовал бы оккупации всей России до Урала. В этой связи надо подчеркнуть, что у немцев тогда не было планов по захвату Петрограда. Об этом могли писать докладные записки младшие офицеры Генерального штаба, но немецкое руководство никогда всерьез эту перспективу не рассматривало, прежде всего потому, что немцы не считали себя в силах оккупировать столь крупный город. Кроме того, они полагали, что Германия не сможет организовать снабжение продовольствием населения Петрограда при отсутствии в его окрестностях существенных запасов. Все-таки кайзер Вильгельм II – это был не Гитлер, и при нем идея массового уничтожения миллионов людей на оккупированной территории еще не овладела умами немецкого руководства. Немцы считали бессмысленной оккупацию Петрограда, потому что главной проблемой Германии было продовольствие, а продовольствие они рассчитывали найти на Украине, а отнюдь не в финских болотах.
