Глядя на него, я тоже слегка качаю головой.
Алекс бешено шипит и дергает за проводки. Ага, теперь он ползает вокруг Лебо на четвереньках. Дурак, не понимает, как я зол!
— Так ты правда думаешь, что он не хотел бы тут оказаться? — говорит он, по-прежнему повернувшись ко мне спиной.
Я чувствую шевеление рядом. Это Рольф. Он вертит головой, показывая: нет! нет!
— Иди ты к черту, — отвечаю я Алексу. Так громко, что он оборачивается и смотрит на меня. Замечает клещи, занесенные над головой. И я вижу ужас в его глазах. Он уже все понял. Я должен пройти через это. И мне это удается. Взмах руки — и тяжелые клещи обрушиваются прямо на его морду. Треск зубов — и он валится на пол, череп разбивается о бетон. И снова — хлоп, второй удар — по лампочке. Я не хочу видеть Лебо таким. Униженным, беспомощным. Еще более беззащитным, чем когда он был младенцем. Лампочка лопается, и Лебо остается сидеть черной глыбой в непроглядной тьме.
Мы с Рольфом сваливаем. Идем по коридору, под ногами хрустят осколки стекла. Доходим до того места, где два коридора перекрещиваются. Повсюду — человеческие чучела. В нишах. Мумии сидят на стульях у стен. То там, то сям мигают лампочки. Некоторые свечи уже догорели. Ничего, я сориентируюсь тут по памяти. Вдруг Рольф садится на пол, протягивая мне ключ. Я беру его и сую в карман.
— Вставай, парень! Линяем отсюда!
Рольф вертит головой. Я повторяю, чтобы он вставал, на двух языках — думаю, он и по-русски наловчился. Но он только мотает головой. Тогда я хлопаю его по щекам. Сильно. И еще раз. Он и бровью не ведет. Наверное, уже привык к побоям.
— Ты останешься с мумиями и совсем свихнешься! От страха в штаны наложишь! Пойдем со мной!
Он качает головой.
Я прикладываю ухо к его губам.
— Тут великолепно, — шепчет Рольф.
— Что за чушь!
— Я останусь с ними. Мне это по душе. Ближе уже не подберешься.
— Ближе к чему?
— К ужасу.
Мне становится не по себе. Это все от спертого воздуха. Что там Алекс? Как бы он не пришел в себя! Я не добил его, на это меня не хватило. Я думал, что хватит. Но нет. Как бы то ни было, ждать его я не намерен.
— Так ты не встанешь?
— Иди к черту, — говорит Рольф.
— И ты, — отвечаю я. Пробираясь к выходу, я упираюсь вытянутыми перед собой руками в мягкий живот старой женщины, она пошатывается, стул под ней скрипит, мертвые глаза блестят из-под платка, мне не мешают ни полумрак, ни даже полная темнота, такие коридоры мне знакомы… правда, без мумий… я бегу, роняю клещи, спотыкаюсь о разбросанные инструменты, врезаюсь в ванну, откуда что-то выплескивается, натыкаюсь на манекены, какие-то из них я повалил, на бегу я сбиваю и свечи, лужи озаряются их синеватым пламенем, искры с шипением летят во тьму, но я быстрее искр взлетаю по ступеням наверх, Алекса я добить не сумел, но вот пожар после себя, кажется, оставил, не знаю, да или нет, не знаю; наконец я вижу массивный железный лист, которым укреплена дверь, это выход!
