Окон нет. Помещение освещает несколько люстр. В углу стоит телевизор. За столом рядом с нами громко треплются парни с бычьими шеями, у некоторых сквозь нейлоновые белые сорочки проглядывают татуировки, они потягивают пиво, шампанское. Говорят между собой по-русски — во всяком случае, я воспринимаю их язык как русский. Нигде не видно туристов или семейных экскурсий, памятных мне по Терезину. Следующий стол занимают девушки — кожаные сапоги, шорты, рубашки или кожаные жилетки на голое тело, косметика, бижутерия. Эти тоже не выглядят как туристки, скорее работают тут. Все дружно жуют.
— Ты ешь икру? — спрашивает Марушка.
— Я ем всё и всегда, — киваю в ответ.
— Будешь пельмени или драники?
— А что лучше?
— Драники наши, белорусские.
То и другое потрясающе вкусно, и всякой всячины на столе немерено. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.
— Послушай, Марушка! Что ты вколола мне в Праге?.. И спасибо за руки, — вытягиваю я перед собой забинтованные ладони.
— Успокоительное.
С этими словами она достает из сумки, которую бросила на соседний пустой стул, полотняный мешочек, извлекает из него синюю таблетку и подает мне.
— А это что?
— Возбуждающее.
Сама она тоже одну такую проглотила.
— Это армейская форма? — щупаю я сукно, касаясь ее рукава.
— Нет, — вертит она головой.
— Ты из полиции?
— Конечно, я хотела в полицию или в армию. Но эти свиньи меня не взяли. Это форма Министерства туризма.
— Вот как!
— В Праге я училась на специалиста в сфере туризма и услуг. Поэтому я знаю чешский.
— Интересно.
— Ты будешь еще есть?
— Да.
— Тогда поскорее, а потом пойдем.
— Куда?
— Увидишь.
— Там будет Алекс?
— Увидишь.
Она встала, отодвинув стул. Взяла свою сумку и перекинула ее через плечо. Я пошел за ней, покосился на столик, где сидели девушки, но их там уже не было, испарились. На уголке ее сумки я замечаю значок красного креста. Ясно, медсестра. И этот ее Алекс — медик, все совпало.
Мы выходим на огромную широкую улицу перед гостиницей. Солдат уже нет. На тротуарах местами лежит легкий снежок.
Я не то чтобы затрясся от холода, но все-таки налетевший ветер был ледяной. На Марушке поверх формы зеленая шинель с погонами. Кожаные сапоги, как и на мне. Рыжие волосы она прячет под беретом. Я благодарен Алексу. Ясное дело, за нее. И за одежду, которую он мне приготовил. Может, это его шмотки? У нас почти одинаковые фигуры.
Да, свитер, куртка — все это мне здорово подходит.
Мой спортивный костюм, зубная щетка и пара вещей от тетушек — все это сгорело в «Комениуме». Остальное я бросил в туалете в аэропорту.
