Меня объял ужас — я понял, что Он говорит мне.
«Пламя нашего существования при переселении душ блуждает по отдаленным странам от неба к аду и от ада к небу. И, в зависимости от дел, ты переродишься в адское существо и будешь мучиться в огне; или в прет — и будешь мучиться от голода и жажды; или в животное — и будешь попадать в капканы; или в человека — и будешь страдать от людских пороков; или в тенгри — и будешь страдать от гордости… Но если ты всегда будешь избегать зла, т. е. страданий, то сможешь, наконец, слиться с Нирваной-первоисточником, будешь частью мировой души…»>56
«Очам неспящим ночь долга,
Стопам усталым долог путь,
Долга и возрожденья скорбь,
Кому неведом правды свет…
Как озеро зеркальных вод
Спокойно, чисто, глубоко,
Находит сердце мудреца
В ученьи истинный покой.
Ты жизни ток затормози,
Из сердца похоть изгони;
Кто знает созданного тлен,
Несозданного видит мир.
Напрасно вечно я блуждал
Перерождения путем,
Ища владельца бытия;
Несчастен всех рождений рок.
Строитель дома! Ты открыт.
Уж дома не построишь впредь!
Разбиты балки все твои,
И крыша дома снесена.
Дух, все земное позабыв,
Достиг конца желаний всех»>57.
Так говорил Готама, и мое сердце переполнилось такой сладкой болью, любовью ко всему живущему и сокрушением о моих злодеяниях, что я мысленно воскликнул: «О, Великий! Если бы я мог самыми страшными муками заплатить за миллионную долю того зла, которое я причинил ничтожнейшему из живых существ, — я с радостью пошел бы в костер или дал бы себя растерзать на тысячу кусков!»
В это время к нам подошел пастух со своим стадом. Увидев группу учеников и посреди них проповедовавшего Святого, он подошел ближе, чтобы послушать слова Готамы. Пастух оперся на свой длинный посох — и конец посоха уперся как раз в меня…
Страшная боль едва не лишила меня сознания. Но я помнил, что, закричи я — я прервал бы святые слова поучения…
А Будда продолжал проникновенным голосом:
«В ад попавши, знать не будешь
Ты стремлений к жизни лучшей;
Средь мучений позабудешь
Звук небесных всех созвучий».
Посох все сильнее давил меня, а божественная речь лилась:
«Если раз хоть в жизни низкой
Пред святынею смиришься,
То, ввиду кончины близкой,
Помни: претом возродишься».
Кости мои трещали и я понял, что умру, если пастух сейчас не поднимет своего ужасного посоха. Но пастух внимательно слушал, устремив взоры на Учителя…
«Но, когда средь злодеяний
Красоту добра поймешь,
После долгих лет скитаний
Вновь животным жизнь начнешь».
