Небо было раздражено тем, что мы с царем лягушек из-за наших счетов погубили людей. Чтобы мы поняли, насколько человеческая жизнь дороже и полнее нашей, Оно предначертало нам пройти весь цикл людской жизни; и в наказание — мне суждено было быть слабой, испытать любовь и счастье, и — окончить эту жизнь под башней; а царю лягушек — быть могучим и мудрым, но никогда не ведать ни радости, ни счастья.
Но я сама узнала об этом только впоследствии.
И — я уединилась в Грот Чистого Ветра.
Теперь вы все знаете… Одно меня сокрушает: что я не могу исправить зла, сделанного мной в жизни.
Сучжэнь умолкла и поникла головой.
Тогда Фахай, молчавший все время, выступил вперед и сказал:
— Теперь, люди, слушайте меня. Тот волшебник, тот царь лягушек, о котором говорила Белая Змея, это — я!
Пораженная Сучжэнь сделала движение.
— Не бойся, — улыбнулся Фахай, — прежнего твоего врага давно нет: теперь — я только монах.
После того, — продолжал священник, — когда наводнение, о котором говорила Белая Змея, прекратилось и почти все змеи погибли, я торжествовал победу, думая, что и мой главный враг — царица змей — погибла. Это было для меня единственное утешение при виде смерти той массы людей и животных, которых я погубил…
Но вот воды вошли в свои берега; змеи стали быстро размножаться на оставленных людьми местах, и я посредством моей волшебной силы узнал, что мой враг — Белая Змея — жива.
Тогда раскаяние и сожаление о загубленных мной жизнях так овладели мной, что я решил уйти из области Да-цзяна и отправился путешествовать.
Много-много лет я, в виде лягушки, бродил из страны в страну, гонимый роком, не находя себе ни смерти, ни покоя.
Однажды я отдыхал в тени большого дерева около дороги. Это было далеко отсюда, в иной стране. Вдруг на дороге показалась группа людей, которые шли прямо ко мне. Я хотел было убежать, но шедший впереди всех человек так поразил меня своим видом, что я остался на месте. С помощью моего волшебного зрения я увидел сияние вокруг его чела; я увидел бесконечную любовь и жалость его сердца; я увидел, как демоны зависти, коварства и зла в ужасе бежали от него…
Люди сели в тени того же дерева, под которым был и я, а Он стал их учить. Святые слова то огнем падали мне на сердце и жгли его, то как роса и благоухающий елей врачевали его…
«Ни в воздушном пространстве, ни посередине моря, ни если ты поднимешься на горные вершины, — ты не найдешь места на земле, где бы ты мог избежать плодов твоего злого дела», — говорил Он.
