В конце концов он не выдержал. Отпросился после занятий «в город». Отойдя с полквартала, стал наблюдать за массивной дверью училища, украшенной якорями.
Ольга Петровна появилась минут через сорок. Видимо, устала за день — медленно, словно наслаждаясь после классных комнат и кабинетов солнцем, небом, весенним текучим воздухом, побрела по тротуару. В руках у нее был все тот же портфельчик.
Он догнал ее, окликнул.
— Можно, я провожу вас?
Она кивнула, не удивившись. После паузы сказала:
— Спасибо за фиалки. Это ведь вы?
Значит, все-таки догадалась… Лухманов молчал, мучительно подыскивая, с чего бы начать разговор. Ему о многом, об очень многом хотелось поведать. В минувшие дни казалось, что едва он окажется с Ольгой Петровной наедине, как слова, тысячи раз повторенные в воображении и в мечтах, сами прозвучат наяву. Но сейчас слова никак не могли ожить… Затянувшееся молчание нарушила она сама:
— Ну, вот мы и пришли. Здесь я живу.
Господи, он не мог представить, что Ольга Петровна живет так близко. Как же быть? Увидит ли ее снова? Сможет ли рассказать обо всем, что чувствует?.. Должно быть, она заметила и поняла его растерянность.
— Ладно, пройдемся еще немного, — дружески улыбнулась. — Больно уж хороша погода!
Теперь он боялся потерять даже крупицу времени. Вдруг Ольгу Петровну окликнет кто-нибудь из знакомых? Вдруг она заторопится домой? Вдруг обрушится дождь с залитого солнцем неба?.. Торопливо, чтобы опять не покинула нахлынувшая решимость, Лухманов сказал:
— Я скоро уйду в плавание. И, наверное, долго вас не увижу.
Ожидал, что просто отшутится, ответит что-нибудь незначительное, веселое. Но она неожиданно взяла его под руку, тихо спросила:
— Скажите, Лухманов… зачем я вам?
Нет, в голосе ее не было ни веселости, ни шутливости, скорее наоборот — раздумчивая печаль. Именно это и придало Лухманову смелости.
— Я люблю вас… — промолвил он глухо, сжигая за собой все мосты. Боялся поднять глаза, хотя давно уже не замечал ни прохожих, ни шумной улицы рядом, ни даже того, что они возвращались обратно.
Словно издалека донесся до него нерадостный голос Ольги Петровны:
— Я старше вас… И была уже замужем. Неудачно.
— Какое это имеет значение? Я люблю вас.
Когда они снова остановились возле подъезда дома, в котором она жила, Лухманов наконец решился взглянуть на женщину. И первое, что увидел он, — ее губы. Они и раньше казались ему беззащитными, а в ту минуту и вовсе почудились по-детски обиженными, беспомощными.
