И он рассказал нам свою историю. Признался, что его зовут Бен и что раньше он не делал ничего подобного. Вспомнил, как увидел меня первый раз. Как сбежал, поддавшись минутному порыву. Говорит, что ему стыдно. Стыдно быть Чистым. Стыдно смотреть наши представления. Стыдно за свою семью.
— И поделом! — бросила я ему. — Вы считаете нас отбросами общества. Но отбросы — это вы, все до единого!
— Тихо, Хоши! — цыкает на меня Амина. Она — воплощение спокойствия. — Угомонись. Да, он совершил глупость, однако из благородных побуждений. Что ему оставалось делать? Сидеть дома и наблюдать за зверствами? Кстати, у меня для вас обоих новость. Ты не первый Чистый, который переступил черту, и наверняка не последний. Сейчас мы должны придумать, что нам делать дальше.
— Если бы только это! — Он уставился в пол, и его кожа стала бледно-зеленой. — Моя мать… она вроде как знаменитость.
— И как ее зовут?
Несколько секунд он молчал, а затем, все так же глядя в пол, прошептал:
— Вивьен Бейнс.
Я встречаюсь взглядом с Аминой. Впервые на ее лице читается ужас.
Он снова поражает меня, — тем, кто он и чем занимается его мать, — и это сродни удару в лицо. Вчера вечером я позволила ему держать себя за руку. О чем я только думала?
Я сердито поворачиваюсь к нему.
— Хотел еще разок посмотреть на представление уродов? Ведь так? Хотел тут все разнюхать? Раздобыть нужную информацию? Вряд ли ты стал бы переживать, если бы из-за тебя погибли мы все!
Я больше не в силах сдерживать кипящую во мне ярость и несколько раз с силой ударяю его кулаком в грудь. Он не останавливает меня и не дает сдачи. Просто стоит, пока я бью его. Это злит меня еще больше.
— Хошико! Довольно! — Амине приходится оттаскивать меня. — Дай ему шанс!
— Мне жаль, — говорит он. — Простите меня за все, за все это. Я знаю, это звучит глупо, но я раньше никогда серьезно не задумывался о работе моей матери.
Я хочу сделать ему больно, чтобы он почувствовал эту боль, которую более ста лет чувствуем мы.
— Представления тебе было мало, так, что ли? Захотелось посмотреть, как это выглядит вблизи? Ты мне противен! Меня от тебя тошнит! Я ненавижу твою мать, ненавижу тебя и все, что ты олицетворяешь!
Похоже, я задела его за живое, он начал защищаться.
— Я не просил родиться Чистым, как никто из вас не просил родиться Отбросом! Я знаю, что это неправильно! Я ненавижу это не меньше тебя. Я отдал бы все на свете, чтобы это изменить.
Его слова приводят меня в еще большую ярость.
