Охранники быстро догоняют меня, хватают и тащат за собой обратно к выходу.
— Я спасу тебя! — кричу я ей. — Я не позволю им причинить тебе боль!
Меня заталкивают на заднее сиденье машины, где уже сидит моя мать. Она смотрит прямо перед собой.
— Я ненавижу тебя, — говорю я ей и повторяю снова. — Я ненавижу тебя.
Она смеется.
— Бенедикт, ты думаешь, что сейчас меня ненавидишь, но когда-нибудь ты поймешь, что все, что я когда-либо делала, было исключительно ради твоего блага. Ты еще подросток. Я полагаю, что в твоем возрасте бунтовать против окружающего мира естественно, но у тебя уже было небольшое приключение, ты достаточно повеселился. Тебе следовало знать, насколько бесполезной была твоя попытка бегства. Стэнли работает на меня, Бенедикт, а не на тебя. Он позвонил мне сразу после того, как нашел записку. Он избежит наказания по этому поводу. Нам нужно вернуться домой, забыть об этом недоразумении и заняться делами в реальном мире.
Я отворачиваюсь. Какой смысл отвечать? Она никогда не будет слушать меня. Она никогда не позволит себе проявить сострадание. Это означает возможность снова стать человеком, а на это она никогда не пойдет. Она превратилась в камень. Камень, лед и сталь — вот кто она такая.
Я же изменился.
Я закрываю глаза и разговариваю с Хошико, разумеется, мысленно, как будто я молюсь ей.
— Я сказал правду, — говорю я ей. — Я спасу тебя. Пока я не знаю как, но я спасу.
Охранники тащат меня обратно в барак и бросают на пол, словно мешок с мусором. Рядом со мной они бросают тело Анатоля. Я вынуждена откатиться в сторону, чтобы он не упал на меня сверху.
Эммануил делает шаг вперед, подхватывает Анатоля на руки и несет его в лазарет, где осторожно кладет на кровать. Амина бросается к нему и, увидев, что он мертв, испуганно ахает.
Мы все с нетерпением ждали сегодняшнего вечера, потому что редко получается провести немного времени вместе. Тем не менее сейчас тихо, потому что все понимают, что случилось.
Анатоль новичок, он не провел с нами и недели. Тем не менее я чувствую ответственность за него. Мальчики, которые были на арене вместе с ним, подробно описали случившееся, и этот рассказ шепотом разлетелся по всему бараку.
Здесь всегда случались ужасные вещи. Жизнь в цирке — это танец со смертью. Но в последнее время кажется, что Сильвио вообще перестал понимать, что происходит. Как говорится, больше не видит берегов. Раньше он, по крайней мере, старался сохранять наши жизни как можно дольше. Он хотел, чтобы Отбросы умирали на сцене, в зале, набитом Чистыми. Теперь же он стал безрассудным, каким раньше никогда не был. Похоже, ему теперь все равно, как и когда мы умираем, потому что каждая смерть — это ступенька на скользкой лестнице, ведущей к Царству Чистых.
