Придя домой, я потянулся за фирменным диском с записью «Суперзвезды», как в жаркий день тянутся за кувшином воды после долгого пути. Но руки все еще не слушались. Диск выскользнул из кейса, брякнулся об угол стула и исчез под столом. Звук падения был не звонко-бренчащим, а глухим с хрустом. Холодея от предчувствия, я быстро присел и заглянул под стол. Так и есть! От края диска к центру шла молния-трещина.
Лес поражает. Он ослепляет яркими красками, контрастом между ослепительно зеленой под солнцем хвоей, насыщенно-голубыми просветами в кроне и темными глубинами оврага. Если быстро перевести взгляд с верхушек деревьев на кустарник, заполонивший его дно и склоны, он кажется черным. Впрочем, и в овраге то тут, то там вспыхивают зеленым цветом под лучами солнца широкие листья папоротника. Стволы сосен коричневые только внизу, у самых корней, а выше они оранжевые, кое-где с блестящими, сочными подтеками смолы. Сегодня лес не такой, как всегда. Птиц почти не слышно, их заглушает шум ветра в кронах. Но стоит повернуться лицом к морю, неистовство прибоя заглушает все лесные звуки. Волна набегает на берег не с мягким шорохом; она бросается на невысокий обрыв и с размаху бьет по глиняной стене. Не успевает затихнуть яростный грохот, как следующий гребень уже опрокидывается на то же место. Само море гораздо темнее неба, а его синий цвет еще пронзительней, с белыми гребнями до самого горизонта.
Я услышал сзади знакомые шаги, через мгновение две руки скользнули по моим бокам и сцепились на животе. Солнце мое, с потеплением в душе подумал я и повернулся к ней лицом.
- Я тебе не помешала?
- С чего ты взяла? Ты же знаешь, я всегда рад тебе.
- Ну, ты так задумался. О чем ты думал?
- Да ни о чем, в общем-то. Меня ветер заворожил, – я помолчал. – Смотри, как красиво! Черт, до чего не хочется снова в город!
Но в город надо. И она это знает. Хорошо, когда жена тебя понимает. А пока мы просто вместе стоим над обрывом, наслаждаясь самым приятным моментом жизни. Мы некоторое время молчали, и у меня появилось наваждение, будто я опять ребенок. Потому что вот так приезжали к морю мои родители много лет назад, и так же шумел в деревьях ветер, и бил в берег прибой. Для меня это были моменты подлинного счастья. Все воспринималось с радостью: зной на лужайках, защищенных от ветра деревьями, неожиданный холод у полосы прибоя, ощущение влаги на погруженных в набегающую волну руках, промокшие сандалии, округлость и гладкость голышей в ладони. Я все время возился на плесе, как теперь мой сын.
