Жером, бывший муж Луизы, в последнее время то и дело менял график. Теперь он захотел, чтобы дети приезжали к нему в воскресенье, а в субботу оставались с Луизой, – его тайной целью было помешать ей проводить выходные со Спасителем. Но Луиза не поддавалась.
– Неделя там, неделя тут, Алиса. Включая выходные. Незачем усложнять, и так все непросто.
Алиса привела отцовский довод: в субботу Пэмпренель, новой жене отца, молоденькой, ей всего-то двадцать шесть лет, приходится одной управляться с тремя детьми, один из которых грудной. Это ей не под силу.
– Она говорит: «Мне надо сбегать в магазин, посидите пока с Ахиллом». И уходит на три часа! – пожаловалась Алиса.
– Так и есть, – поддержал ее Поль.
Луизе стало жарко от злости. Даже если Алиса преувеличивает про три часа, все равно ясно, что Пэмпренель использует девочку как няньку.
– А однажды папа с Пэмпренель вообще пошли в кино, – раскололся Поль, – а нас оставили с Ахиллом, а он все время плакал, так что пришла соседка сверху и спросила, где наши родители.
Алисе стало стыдно перед посторонней, и она, чтобы выгородить отца, чего-то наплела – мол, бабушка упала на лестнице. А потом долго ходила по дому, укачивая малыша на руках, пока он не уснул.
И все-таки, хотя Луизу распирало от возмущения, планы менять она не стала – они со Спасителем собирались вместе пообедать. Алиса повернулась спиной к матери и что-то цедила сквозь зубы, слышны были отдельные словечки: «взрослые», «офигеть», «достали»…
Луиза понимала дочь, но ей так нужно было побыть со Спасителем! Она никогда еще так не любила, даже в самом начале их жизни с Жеромом. Она любила Спасителя body and soul, душой и телом… Ей нравилось повторять это про себя. Вот Нану ее поняла. Прощаясь в Монтаржи, крепко обняла Луизу и шепнула ей на ухо: «Береги свое счастье. Такое бывает раз в жизни».
* * *
В машине по дороге к отцу Поль спросил:
– Мама, а с восемнадцати лет можно делать что хочешь?
– Да, это совершеннолетие.
– Хорошо. Как только стану совершеннолетним, НИКОГДА больше не буду ездить к папе.
– Класс, – сказала Алиса, передразнивая Габена.
Спустя несколько часов, за кофе, Луиза пересказала эту сцену Спасителю, выложив все, что наболело. Он слушал молча, легкая улыбка то освещала его лицо, то исчезала, как солнце в облаках.
– У тебя хорошие дети, с ними все в порядке, – сказал он, выслушав до конца.
– Ах ты доктор Утешай![18] – пошутила Луиза и устроилась у него на коленях. Прижалась головой к его груди. Вот оно, лучшее на свете лекарство от всех бед.
