Гален намеревался вернуть девчонку родителям, как только вдоволь ей натешится. Найдет какого-нибудь сильного колдуна (благо в окрестностях Нью-Фэйтона таких водилось немало), который сотрет воспоминания Мишель о безумных, полных страсти ночах, что ждали их впереди, и о том, в чьем плену она побывала.
Ну а если что-то пойдет не так… Его семья хранила немало тайн, и многие из них были похоронены на болотах. Похоронены навечно. Одним «секретом» больше, одним меньше – большого значения не имело.
– Этот твой похититель, – спешно разматывая шнурок, оплетавший запястье, нервно проронила Мишель, – мерзкий усатый тип! До смерти напугал меня!
– Я поговорю с Бартелом. Он у нас заядлый шутник, мог ляпнуть лишнего, – примирительно сказал Гален и поспешил добавить: – Уверяю, Мими, здесь ты в полной безопасности. Отныне ты наша почетная гостья.
Вернув мешочек с землей его владельцу, Мишель заметно расслабилась. Присутствие чужой незнакомой магии действовало на нее угнетающе. Однако она постаралась не заострять на этом внимания. В конце концов, она своего добилась. Пусть даже ради достижения желаемого ей пришлось пережить немало неприятных моментов. Главное, теперь она рядом с любимым и очень скоро чуждая ей сила станет частью ее жизни.
Когда Блэкстоун станет ей домом, а она его законной хозяйкой.
– Покажешь поместье?
– Как насчет экскурсии после ужина? – хитро сощурился Гален и улыбнулся, мысленно поздравляя себя с победой.
Пусть не с самой легкой, но зато сокрушительной.
Донеган ушел, напоследок сказав, что пришлет служанок помочь Мишель переодеться к ужину. Когда за наследником Блэкстоуна закрылась дверь, она счастливо зажмурилась. Переполнявшие ее эмоции искали выход, и Мишель завальсировала по комнате, аккомпанируя себе незатейливым мотивчиком, который часто напевала Серафи.
Гален все-таки в нее влюбился! Нет, конечно же он и раньше испытывал к ней большое и светлое чувство. Просто тщательно скрывал свою любовь от всех. Даже от самого себя. Магия нью-фэйтонской колдуньи лишь открыла ему глаза. И теперь Гален, которому было не занимать ни решительности, ни отваги, поставит своего отца перед фактом: он не женится ни на ком, кроме Мишель.
– Ах, скорей бы только мистер Сагерт вернулся! – охваченная нетерпением, воскликнула она.
Накружившись вволю, принялась не спеша прохаживаться по гостевой комнате, знакомясь с ее незатейливой обстановкой, и по привычке накручивала на палец локон. Мишель всегда так делала, когда о чем-то крепко задумывалась или же предавалась своим мечтам. Она не сомневалась, инициатором нелепой помолвки был не кто иной, как мистер Донеган. Самому Галену и в голову не пришла бы подобная глупость – делать предложение ее сварливой дурнушке-сестре.
