У ее калитки они распрощались в тот июльский вечер. И в ту ночь Прохоров глаз не сомкнул. А утром сел в машину и рванул в Солнечногорск. В самый дорогой винный магазин. Попросил у менеджера подобрать две бутылки красного – «классного, дорогого, самого лучшего, чтобы не стыдно было».
И день он этот не помнил совсем – все плыло как в тумане. И не подглядывал он за ней больше. А когда снова волшебные сумерки спустились с неба и все стало таким призрачным, таким романтичным – даже старый покосившийся сарай, оставшийся от прежних жильцов, даже разбитая дачная дорога, даже столбы с провисшими проводами и эти чертовы ласточки, ласточки, ласточки, что чертили небо, охотясь за мошками. Когда все стало таким неповторимым, уникальным, незабываемым, он побрился, надел чистую футболку, брюки цвета хаки, и не надел под них белья, как это делают в спецназе.
Он забрал бутылки и пошел к Афие. Она заметила его у калитки с крыльца. Спустилась, открыла, улыбаясь.
– Добрый вечер, Глеб.
– Вот… ну… вечер теплый. – Он путался в словах и робел и одновременно глядел на нее с вызовом. – Вот… тут у меня вино… вроде неплохое, сказали. Мы соседи… как-то надо отметить знакомство.
– Проходите, садитесь. – Она кивнула на дачный плетеный диванчик и стол под яблоней. – Вечер и правда чудесный. Я принесу фужеры.
Прохоров садиться не стал. Он достал из кармана защитных штанов швейцарский нож со штопором. И открыл обе бутылки. Афия вернулась с бокалами.
– О, какое вино. Бургундское… апелласьон. У вас тонкий вкус, Глеб.
– Не хвалите. Пока не попробовали. – Он смотрел на нее в упор.
Она отвела глаза. А он разлил вино по бокалам. Они выпили.
– Хорошее вино.
– Вы одна здесь?
– Одна. Подруга приезжала на свою дачу на выходные. Она славная, такая добрая. Но я устаю от нее смертельно. Надо постоянно разговаривать. Она не умеет молчать. Болтает, болтает…
– Я умею.
– Да? А что еще вы умеете?
– Многое.
Она улыбалась ему. А он сходил уже по ней с ума. Он ощущал аромат ее кожи.
– Вы спортом раньше занимались?
– Нет… так, ерунда. Качалка в клубе.
Она окинула его взглядом. Он налил им еще вина. И они снова выпили.
– Так чем вы занимаете в жизни?
– Так… разное. То то, то это.
– И многое умеете?
– Да.
– А что, например?
Прохоров поставил бокал с вином на дачный столик. Шагнул к ней, как в омут. И обнял ее за плечи.
– Я… все, что хочешь…
Она обернулась к нему. Что она думала?
– Все, что захочешь. – Он стиснул ее в объятиях. Нашел ее губы своими губами. Вот так в миг единый.
