— А вот и лампадки, — извлек из буфетного шкафчика три граненых стакана Зингер и, всполоснув под умывальником, торжественно водрузил рядом.
В это время в дверь постучали, и в номер вошел благообразного вида человек с большой тарелкой исходящего паром рассыпчатого картофеля и зажатыми в руке вилками.
— Как вы просили, — опустил все на стол. — Приятного аппетита.
— Хозяин, — кивнул на дверь Зингер, когда тот исчез. — Вообще-то тут живут паломники, и мест нету. Но мы ему сунули сто баксов, и все сразу нашлось.
— Ну что, за встречу? — поднял наполненный до половины стакан Душман, когда все расселись за столом.
— За нее, — звякнули в него еще два.
— А ты почему не выпил? — аппетитно хрустя луком, поинтересовался Зингер у Огнева.
— Мне не положено, — был ответ, — грех.
— Ну, на нет и суда нет, — дуя на вилку с насаженной картофелиной, добродушно прогудел Душман. — Ну а теперь дерябнем по второй, — потянулся за бутылкой.
Когда она опустела и все основательно подкрепились, ростовчане закурили (Юрий снова отказался) и многозначительно переглянулись.
— Слышь, прапор, — выдул к потолку тонкую струйку Душман, — а тебе привет.
— От кого это? — высоко вскинул брови Огнев.
— От Виктора, который был егерем.
— ?!
— Ну да. Мы, прежде чем лететь в Архангельск, навестили кордон, думали, а вдруг ты там, — продолжил Душман. — Ну и встретились с этим самым Виктором. Фамилия его, кстати, Лебедев.
— Точно, — прошептал Огнев, повлажнев глазами. — Так, значит, он остался жив? Уму непостижимо, — перекрестился.
— Во-во, именно, — ткнул Зингер окурок в пепельницу. — На той стрелке пацаны всадили в твоего корешка две пули, и он вырубился. Приехавшие менты посчитали его жмуром, определив в морг. Ну а там Витька оклемался, и им занялись врачи, практически вытащили с того света.
Потом менты хотели сделать из него «паровоз» и посадить. Но что-то там у них не склеилось, отпустили.
— Да, Виктор серьезный парень, — заявил Душман. — Офицер, воевал в Чечне. Кстати, тебе привет передавал, если найдем, конечно.
— И чем же он теперь занимается? — поинтересовался Огнев.
— Служит в городе в охране у какой-то бабы.
На несколько минут в номере возникла тишина. Слышно было, как в воздухе прожужжал комар.
— Ну а теперь у нас к тебе дело, прапор, — закурил вторую сигарету Сашка. — То золото, что ты нам дал, оказалось счастливым. Мы его выгодно толкнули и купили автосервис. А еще в прокуратуре у меня нарисовался дружок — вместе были в Афгане. Он вошел в долю, и теперь у нас еще две заправки и кабак, так что бабок хватает, а с братвой мы завязали.
