На выезде из Москвы автобус остановил наряд милиции, и мордастый старшина тщательно проверил у пассажиров документы.
— Чего это они? — удивилась сидевшая рядом с Огневым тетка с баулом. — Раньше здесь никогда не проверяли.
— Наверное, ищут кого-то, — безразлично пожал сосед плечами.
Когда наряд покинул салон, водитель закрыл дверь и воткнул скорость. Тихо сидевшие пассажиры расслабились, и вскоре весь автобус спал, исключая водителя с Огневым.
А в Ростове была настоящая весна. Пригревало солнце, с крыш капала звонкая капель, на деревьях набухали почки.
Неподалеку от автовокзала, в небольшом магазинчике, Юрий купил пару бутылок коньяку и, остановив такси, назвал адрес Тимофея Алексеевича.
За время его отсутствия на Донской ничего не изменилось. Так же молчаливо глядели на белый свет окна домов, по обочинам журчали ручьи талого снега, во дворах изредка взлаивали собаки.
Расплатившись с таксистом и вскинув на плечо сумку, Огнев, обходя лужи, направился к знакомому дому.
Форточка одного из его окон была приоткрыта, и на улицу доносилась разухабистая мелодия чернокожего ансамбля «Бони М».
— Интересно, с чего это Димыча на зарубежье потянуло? — подумал Огнев, нажимая кнопку звонка.
В то же мгновение по двору что-то пронеслось, и раздался басистый лай. Затем хлопнула дверь, кто-то спустился с крыльца, и через минуту лязгнул запор калитки. В ее проеме стоял Душман, из-за которого на гостя скалилась громадная овчарка.
— Прапор, ты?! — шагнув вперед, обхватил он за плечи гостя и весело расхохотался. — Ну, дела! Не думал тебя снова встретить. Давай проходи. Аскольд, место! — прикрикнул на пса, и тот с достоинством удалился.
Они проследовали во двор, поднялись на крыльцо, рядом с которым стоял новенький темно-синий БМВ, и вошли в дом.
— А где Тимофей Алексеевич? — поставил Огнев на пол сумку.
— Помер он, — сокрушенно вздохнул Душман, выключив игравший магнитофон. — Через месяц, как я откинулся. В начале января, такие вот, брат, дела.
— Жаль, — сказал Огнев, чувствуя, как в сердце вошла боль. — Сильный был человек, старой закалки, сейчас таких нету.
— Это точно. Но что поделаешь, все там будем, — философски изрек Душман. — Да ты не стой, прапор, — похлопал гостя по плечу, — снимай куртку и будь как дома. Сейчас выпьем, а заодно и деда помянем, светлая ему память.
Чуть позже оба сидели за столом, и Душман разливал в стаканы привезенный Огневым коньяк.
Первый тост выпили за встречу, второй, не чокаясь, за Тимофея Алексеевича.
