Алексей увидел дом, мать, колдующую молча у загнетка, и лицо её тёмно-красного, кровавого цвета. Это от пламени, бушующего под тесным сводом, — подумал Алексей и тут же открыл глаза.
Он сидел в снегу, обняв карабин, а напротив стоял унтер и целился в него из небольшого блестящего револьверчика.
«Как же я не нашёл это при обыске», — подумал Алексей и стал медленно приподниматься. Он хотел было закричать, но унтер, заговорщицки подмигнув, прижал палец к губам — приказал молчать. Унтер сделал несколько шагов назад, не сводя глаз с Алексея. Солдат поднёс своему начальнику лыжи, присев, стал затягивать ему крепление. Но, видно, у него замерзли руки. Унтер, прошептав ругательство, нагнулся, чтобы самому сделать то, что не может этот болван, трус. Алексей рванул с плеча карабин.
Унтер выстрелил. Алексей левой рукой схватился за грудь, успев крикнуть по-фински:
— Бросай оружие! Стреляю!
В один миг все были на ногах. Унтера разоружили, связали. Алексей сидел на снегу, бледный, с закрытыми глазами. Кровь стекала по руке, прижатой к сердцу, красила ярко-белый снег. Матти быстро расстегнул полушубок, гимнастёрку, разрезал ножом свитер. На левой стороне груди кровоточила круглая, величиной с пятак рана.
— Ну, что там? — прошептал Алексей.
Матти промакнул кровь бинтом и присвистнул от удивления. Рана оказалась совсем мелкой, похожей на ссадину.
— Поглядите, чудеса да и только, — обратился сержант к товарищам. — Пули не видно, срикошетила, что ли?
Нужно было уходить, не мешкая, с этого места.
Поддерживая под руки, Алексею помогли стать на лыжи.
— Как же я пойду, братцы? — укоризненно спросил он.
— Да ничего там нет. Не ной, — рассердился Матти.
— Пуля в меня вошла — ничего нет! — вскрикнул Алексей.
Пошли по лесу. Алексей шёл, держась за сердце. Его вещмешок взял Матти.
Через некоторое время Алексей повеселел — он почувствовал, что кровь перестала идти. Шёл уже не горбясь, пытался даже помогать себе лыжными палками.
Найдя глухое место, остановились.
— Ну, как дела, Лёха? — спросил сержант. — Вижу, ты парень стойкий, пуленепробиваемый, одним словом.
Ребята заулыбались, стали готовить обед.
— Эй, который час, чемпион? — спросил, как ни в чём не бывало, Матти. — Достань будильник.
Алексей долго расстёгивал халат, затем полушубок, боялся прикоснуться к ране. Наконец, нащупал в кармане часы. Вдруг пальцы почувствовали что-то неладное. Он быстро вытащил часы на свет.
— Глядите, парни, вот фокус-мокус! — закричал, захлёбываясь в радостном смехе, Алексей, забыв обо всех приказах быть осторожными. Стекла не было. В белом циферблате в центре, где сходились стрелки, зияла блестящая дыра. Шестерёнки свободно катались в серёдке. Алексей перевернул часы и сразу замолк. Из задней, слегка разорванной крышки, той, что прилегала к груди, словно жадный овод, хищно высовывалась маленькая тёмно-жёлтая пуля.
