— Ну-ка, погляди на свой будильник, сколько там натикало? — спрашивает он Афанасьева.
Алексей достаёт часы. Пройдут немного, сержант снова своё:
— Глянь-ка, который час, Афанасьев. Подсчитаем, с какой скоростью движемся.
Алексей понимает, что над ним подтрунивают, но терпеливо расстёгивает халат, полушубок. Часы он берёг, на руке не носил и прятал их в нагрудный кармашек гимнастёрки.
Сержант доволен, что рассмешил, — сил у ребят прибавится, тяжёлая дорога легче станет.
Ночью идут, а днём в молодом ельнике отдыхают — забываются в коротком тревожном сне.
На четвёртые сутки сели в засаду и ранним утром взяли без шума двух «языков» — солдата и унтера. Унтер шёл в санбат, солдат сопровождал его. Финны настолько растерялась, что первое время слова не могли вымолвить.
Разведчики быстро отошли в лес, запутали следы, вышли на знакомую разбитую лыжню, прошли часа полтора и свернули, чтоб отсидеться до сумерек.
Матти допросил пленных. Унтер сказал, что он из богатой семьи, что служит при штабе, а потом стал уговаривать разведчиков перейти на их сторону, обещал большой выкуп за себя. Алексей задрёмывал и уже сквозь сон слышал, как сержант ругался с пленным, доказывал ему что-то.
Часа через три Алексея разбудили. Сменщик улёгся на его место и сразу же уснул. Алексей проверил карабин, поглядел на спящих. Ребята лежали на еловых ветках, тесно прижавшись друг к другу, воротники полушубков заиндевели, и сразу нельзя было узнать, кто где. Пленные дремали сидя, прислонившись спинами друг к другу. Алексей попрыгал на одном месте, отгоняя сон, достал часы. Стрелка подходила к двенадцати. До сумерек ещё далеко. Алексей стал вспоминать.
…Словно со стороны он увидел худенького мальчика, бегущего на самодельных лыжах. Вот он идёт ночью один по лесной глухой дороге. Далеко вокруг слышно, как визжит под лыжами снег. Позади Спасская Губа, сейчас там в тёплом домике — школьном интернате — ребята, сбившись на чьей-то одной кровати, рассказывают страшные истории. А Алёша идёт в Койкары — передали, что мама заболела.
Лыжи он сделал сам. Отец только помог выбрать берёзу:
— Бери эту. Одна стоит на отшибе. Ветер гнёт её к земле, а она, как пружина в винтовочном затворе, выпрямляется.
Алёша вечерами строгал старым рубанком пластины. Делал всё не спеша, тщательно. Нагрел воды в бане, распарил пластины в старом ушате, загнул носки, завязал в колодки, положил в каменку. Через неделю принёс в избу, пристроил их на печке.
