Отправляя Михаила в Глухов, Боженко дал ему поручение — подобрать двух человек для работы на партизан. Михаил поговорил с молодыми супругами Салощенко, и они согласились. Сколько же они сделали потом для разведки и связи партизан, не скажешь в двух словах, не оценишь! В Киеве находилось бюро украинских большевиков, которое руководило всей работой по организации партизанских отрядов, готовящихся выступить против немецких оккупантов, против гайдамаков и прочих банд. Боженко посылал Катю Салощенко в Киев, она проходила чуть ли не через всю Украину, отыскивала нужных людей. Держала связь с новыми отрядами, пробиралась в Нежин и Таращу, приносила важные сведения, указания Всеукрревкома и деньги.
В июле таращанские партизаны подняли восстание против немцев и гайдамаков, но одни не могли долго продержаться, а час всеобщего наступления еще не пробил. Тогда Всеукрревком предложил Боженко перевести таращанцев в нейтральную зону, и для этого к ним была послана Екатерина Салощенко. Она передала приказ ревкома таращанцам и вместе с ними шла с боями до Путивля, где была тяжело ранена. Таращанцы не оставили там Катю, понесли с собой на руках.
Я тогда встречал их. Таращанцы все были оборванные, усталые и голодные, но радовались, что оторвались от немцев, вышли к своим, а Катя, увидев меня, расплакалась, ничего не говорила, лежала, вытирая слезы. Я думал, ну досталось женщине, можно и поплакать, да и все другие ее друзья так думали, улыбались, молчали, а она вытерла последние слезы и сказала:
— Ну, хлопцы, теперь считайте, что вы уже у батьки Боженко. Это Соколов, он вас доведет, если что… Я от радости плачу.
Немцы напали на след таращанцев и готовились нанести удар. Укрыли мы их в Шатрице и вооружили шатрицкий отряд, чтобы отбить немецкий налет, но оружия было мало. Это всех беспокоило.
Батька сказал: военревком знает, не может быть, чтобы не помог. Действительно, скоро на станцию в Зернове привезли много новых винтовок и пулеметов. Доставил их невысокий, коренастый человек, очень похожий внешне на мужичка-землепашца, только что оторвавшегося от сохи.
— Сколько оружия привезли? — спросил я о главном, что всех нас интересовало.
— Два вагона! — залихватски ответил молодой «мужичок».
И у меня вырвалось, как я ни старался удерживать солидность:
— Ого!
До этого оружие вагонами мы еще не получали.
— А как тебя зовут? — спросил я «мужичка», проникаясь к нему симпатией.
— Митрофан Негреев.
Позже батька говорил:
