— Руководство Следственного комитета, надеюсь, здесь? — вскользь поинтересовался зам Генерального.
Но эта небрежность не обманула опытного аппаратчика Видного.
— Нет. Единственно, адрес прислали. Должно быть, чем-то очень заняты, — подпустил он сарказма. И — попал в цвет.
— Ишь ты, адресом отделались! Уж эти-то могли бы найти время собственному крестному отцу поклониться. Сколько я доказывал, — нечего им такую власть давать. Так нет, послушались Гулевского — нужен-де независимый следственный орган. И вот, пожалуйста, без году неделю создали, и уже — родства не помнят. У высшего руководства прокуратуры время нашлось, даже коллегии прерываем. А эти независимые, заняты, видишь ли. Чем только? Можно подумать, хоть один паршивый теракт или «заказник» раскрыли. Недавно пригласил к себе на координационное совещание, так тоже времени не нашел.
Толстых натужно задышал. После выделения Следственного комитета в самостоятельный орган его зависимость от прокуратуры сильно уменьшилась. Зато с обеих сторон заполыхали амбиции.
Видный, забежав вперед, распахнул перед прокурором дверь лифта, втиснулся следом. Груженные подарками порученцы потрусили по лестнице. По пути обогнали Стремянного.
Деликатный Видный слукавил, — торжественная часть подходила к концу. Принялись потихоньку сворачиваться телевизионщики, — должно быть, тоже прослышали, что вручение ордена переносится.
Огромный, подстать концертному, Актовый зал Академии, заполненный на две трети, устало дышал.
Стол президиума сегодня удлинили на всю ширину сцены. И все-таки мест для почетных гостей не хватило. Острая макушка притулившегося с краю Ученого секретаря едва виднелась из-за стопки поздравительных адресов. Так что для заместителя Генпрокурора пришлось освобождать стул в центре, меж начальником Академии Резуном и юбиляром, — поджарым полковником с густо простроченными сединой волосами, барханами лежащими на голове, и двумя глубокими морщинами на лбу. Насмешливые синесерые глаза из-под густых бровей, будто из амбразуры, выцеливали то членов президиума, то приглашенных гостей.
Толстых, поерзав, втиснулся. Пригнулся к Резуну.
— Всего на пятнадцать минут вырвался. Машина под парами. Так что объяви меня, — коротко бросил он. Всем крупным телом развернулся к герою торжества. Приобнял. — Поздравляю, кровопийца! Желаю сто лет. Но только чтоб от меня подальше. А то остатки крови выпустишь.
Гулевский с иронией прищурился, — дородному прокурору кровопускания явно не повредили бы.
