Пете вошел, шаря руками по стене.
— Мама, что ты тут сидишь впотьмах?
— Ничего, просто так.
— А почему бабушка говорит, что ты блох ловишь?
— Она это шутит.
— А что ты делаешь?
— Да так, ничего особенного.
Пете помолчал и вдруг словно что-то вспомнил.
— А есть хочешь? Придешь к нам?
— Нет, не хочется.
— A-а, хочешь, хочешь, только сердишься!
— Ну что ты, сынок!
— Сердишься, сердишься!
— Да кто тебе сказал?
— Бабушка. Она дяде говорит: „И ты надулся, как невестка“.
— А он что?
— Ничего. Он все молчит.
Тошка поняла: и там что-то происходит. Старая постоянно, как нахохлившаяся квочка, на сына накидывалась, покоя ему не давала. Может, женить его задумала? Заведет в доме еще одну невестку и напустятся вдвоем на нее. А вдруг молодуха хорошим человеком окажется?.. Ох, если бы так! — вздохнула Тошка. Но она не могла поверить такому счастью. Ведь и Иван смотрит на нее, как бык на красную тряпку.
— Мама, я спать хочу, — тронул ее за руку Пете.
Она поднялась.
— Сейчас, сынок, сейчас…
Потом она долго ворочалась с боку на бок в постели, думая думы тяжкие. Нет, надо жить! Надо жить за Минчо, ради Пете. Она будет работать и растить сына. Он станет большим, люди будут уважать его, а девчата сохнуть по нем. Она ни в чем не станет ему перечить, жить будет да радоваться. А надо будет, чем может — тем поможет. Все пройдет, все обойдется. А старая и ее обиды забудутся, как дурной сон. Вот тогда Ивану будет стыдно. Но Тошка все ему простит, ни словечка обидного не скажет. Только бы свекровь дожила до этого. Сама увидит, как Тошка умеет добром платить за зло. Как за ребенком будет за ней ухаживать. Как за матерью Минчо.
Тошка дала себе слово никому не жаловаться на свою злую участь, но жить со свекровью стало совсем невмоготу.
Что ни слово, то жалит, как гадюка, что ни взгляд — леденит кровь… Сначала Тошка решила собрать свои пожитки и перебраться к тетке Геле. И там не сладко, но все же лучше, чем здесь. Но, подумав, отказалась. Явится туда с малолетним сыном, в эту тесную комнатенку, тетка потерпит, потерпит для приличия, а потом и она станет коситься. Тошке ли не знать, что это за птица!
А если отделиться на особицу, куда-нибудь на другой край? Но куда? Да разве там оставят ее в покое? Старая ведьма и там ее найдет, сплетнями да пересудами замучит. А как по деревне молва пойдет — людям только дай языки почесать…
Надо к Димо идти. Все ему рассказать, пусть он с ними поговорит. И сора из избы не вынесут, никто ни о чем не узнает. Старой и это против шерсти будет, но вины тут Тошкиной нет.
