* * *
Добрыня очевидно расстроился, и я тоже немного – не люблю, когда хорошим людям не очень. Извинилась тысячу раз, чего явно не понял Андрей, его брови при моих телефонных расшаркиваниях изгибались и взлетали вверх. Ну что ж, кто на что учился. Интеллигентность – это в том числе привычка не причинять другому боль неловкостью в словах, поведении или просто медвежьей грацией. А если уж причинил, то обязательно скажи, что тебе жаль, – так говорила бабушка. Даже по отношению к алкоголику-соседу она всегда была предельно вежлива.
«Какая разница, что Иван Фёдорыч высказывается нецензурно, его не воспитывали, как нас, по канонам пансиона благородных девиц, пусть от самого пансиона ничего и не осталось с выстрелом Авроры», – заявляла она. И, кстати, Иван Фёдорыч при нас с бабушкой выражался крайне скудно, чего нельзя было сказать про его коммунальные битвы на кухне с другими соседями, которые послужили бы прекрасным образчиком для составителей словарей русского мата. Видела, недавно рекламировали такой по телевизору… Очень удивилась.
* * *
Как только вопрос был решён, Андрей расслабился, заодно и горячее принесли. Как удачно меня угощают все подряд в последние дни! Эдак я скоро шест в танцевальном зале повалю, элегантно на него взгромоздясь, как слон на березку в весенний гон.
Разговор тёк сам собой, еда была вкусной, и беспокоиться о пустяках было делом излишним.
Любимое место? У Андрея – Бали, у меня – наша набережная осенью, там так красиво желтеют клёны, катит волны Дон, романтика. О, чудо! Он не рассмеялся снисходительно при слове романтика, а нежно поцеловал мои пальцы!
Любимый спорт? Наверное, фигурное катание, – предположила я, а у него – точно большой теннис. Он играет сам, приплачивая профессионалам, ездит на соревнования. Я вслушивалась, как это здорово звучит из его уст: Роллан Гарос, Уимблдон и Монте-Карло Ролекс Мастерс! С ума сойти, он там был и не раз!
Любимая еда? У меня блины, и у Андрея тоже, только с мясом.
– Зачем мы тогда мучаем эскарго? Эти щипчики – настоящий ужас! – рассмеялась я.
Он тоже прыснул и заказал блинов Сюзеретт на десерт. С шоколадом и апельсиновым джемом.
– Мясо уже в меня не влезет, – признался он, – после каре с телёнком.
Любимый напиток? Его – виски, у меня – свежевыжатый апельсиновый сок… Царевич сразу заказал целый графин, но чуть попозже.
Боже, как это приятно, оказывается, – ходить на свидание! Я больше не чувствовала себя покрытым мхом, забытым всеми, грустным пнём в тени, который даже грибы обходят стороной. Я внутренне ожила! Чувствовала себя женщиной и видела в глазах моего собеседника интерес и восхищение, от которого весь мир вокруг тоже становился живым, ярким, красивым, сияющим! Неужели и правда то, что «красота в глазах смотрящего»?! Хотелось говорить и говорить, видеть всё, слушать, ловить похожести, поражаться разностям и бесконечно восхищаться. Я давно так себя не чувствовала!
