– Жаль, – его рука накрыла мою. – Главное, что теперь очевидно.
Я посмотрела на его пальцы, на манжет рубашки и перевела взгляд вверх. Всё-таки он идеален! И так странно, что он сидит со мной за столиком и поглаживает большим пальцем мою кисть и смотрит так, словно ничто вокруг не важно, и нет за соседними столиками ни пожилой пары, ни трёх бизнесменов в серых костюмах, ни дамочки в теннисках со стразами Сваровски.
Интересно, о чём он думает, что видит в моих глазах? А я… я так хотела услышать заветное «люблю» из его красивых губ. Я всегда хочу большего, хоть и притворяюсь, что мне ничего не надо. Но для начала, если мы заговорили о доверии, нужно говорить правду самой. Я вздохнула:
– Сегодня утром мне предложили другую работу.
– Кто?! – его взгляд мгновенно заострился.
– Добрыня. Точнее Денис Давыдов, с курсов китайского…
– Ты не согласилась? – сощурился Андрей.
– Я пока не отказалась.
– Почему?!
Его пальцы сжали мою кисть, другая рука поймала вторую и тоже сжала, словно ловушка, затянувшаяся сверху на безмятежно скачущем по опушке лесном кролике. Поймал.
Ревнует, – догадалась я, и мне стало приятно.
– Я же не знала, что ты… и как…
– Теперь знаешь, – безапелляционно заявил Андрей. – Звони ему и отказывайся.
В меня откуда ни возьмись вселился чёртик, и я хитро улыбнулась:
– А мне там зарплату больше предлагали…
Глаза Андрея сверкнули так, что я пожалела о сказанном – чёртик разбудил старшего по аду, поднял тревогу, и костёр за чёрными зрачками разгорелся мгновенно.
– Сколько?!
Я смутилась и махнула рукой:
– Да ладно, это пустяки, я ведь не собираюсь…
– Нет, сколько?! – пыхнул он. – Я настаиваю.
– В два раза больше, – пробормотала я. – Прости, мне не стоило об этом говорить…
Ещё подумает, что я пользуюсь нашими отношениями ради денег. Я уткнулась в скатерть и в принесённый официантом салат с тигровыми креветками. Не люблю двусмысленные ситуации.
– Я решу этот вопрос, – выпалил Андрей. – И решу так, что никто тебя переманивать у нас и не подумает!
Я подняла на него глаза и мотнула головой:
– Не нужно, мне неловко.
– Зато мне ловко, – уверенно сказал он. – Отец вообще считает, что я наглец и ловкач. А о тебе и он сказал, что ты – ценный кадр.
– Правда? – удивилась я.
– Правда. Звони своему Давыдову.
Доверие. Только что я думала о нём, и хотела его испытывать. Надо же когда-то начинать. И, вздохнув, я взяла трубку и набрала Добрыню. Возможно, я об этом пожалею. Или, наоборот, с такого доверия начнётся большое и долгое чувство на всю жизнь. Не узнаешь, не поймёшь. И я прыгнула в доверие, как в омут с закрытыми глазами.
