– Он разве шутить умеет?!
– Умел. Мне это нравилось. Знаешь, в студенческие годы мы так веселились. Он с друзьями хохмил, а мы, девчонки, хохотали. Даже в КВНе участвовал, а потом стал слишком деловой и надутый, как индюк.
– А я индюк?
Судя по тому, с какой укоризной белела оставленная Катей фарфоровая чашка, можно было не спрашивать…
– Я очень надеюсь, что твоё чувство собственной важности не дотянет до королевского величия, как у твоего папы. Хотя, с другой стороны, иначе он бы, наверное, не смог так развить бизнес…
– Но жить с ним невозможно, да?
– Нынешняя Надежда как-то живёт, – уклонилась от ответа мама. – В общем, твоего отца есть за что уважать. А ты сам смотри, какие стороны в себе развивать. Ты же умный мальчик.
«Местами», – подумал я.
Договорив с мамой, я снова набрал Катю. Не берёт! Чёрт, опять не берёт! Я бы за ней сейчас бросился. Но где же эта чёртова няня?!
* * *
После десяти пропущенных звонков я набирать Катерину перестал. Позвонил Ольге, секретарю и спросил, на месте ли переводчица. Мол, у меня вопросы к ней есть. Та ответила, что сидит. Я сдал Маруську няне, и пошёл на работу, волнуясь, словно перед первым свиданием. Ноутбук чуть не забыл.
Вошёл в офис, поднялся по лестнице. Глянул в угол и, увидев склонённую над бумагами кудрявую голову, почувствовал холод по спине. Хотелось рвануть к ней, в глаза заглянуть и сказать что-нибудь глупое, нежное, но такое, чтобы улыбнулась. Чёрт, не обидеть бы снова! Я ведь не специалист по Ромашкам!
Ну и ладно, разберусь как-нибудь. Когда Маруську из роддома забрал, даже дотронуться боялся – такие пальчики тонкие, пяточки, и ничего, искупал как-то в первый раз. Чуть сердечный приступ не получил, а потом привык.
Я поднялся к себе, стараясь не пялиться. Хотя даже спиной чувствовал, что она там сидит.
В кабинете сел в кресло, потянулся к внутреннему телефону. Замер. Как-то после утреннего демарша Катерину вызывать к себе было неловко. Я же извиниться хочу. Сказать, что ничего такого не имел в виду.
Вовремя зашла Аня, старший менеджер, с вопросами по отчёту. Я еле сосредоточился. А потом придумал:
– На этом всё. Катерину, переводчицу, ко мне вызови, пожалуйста.
– Хорошо, Андрей, – Аня пошла к выходу, но остановилась, взявшись за ручку двери, и сказала: – Слушай, я конечно, не имею права тебе указывать, но по-человечески прошу – если наша Катя накосячила, сильно не ругай. У неё беда какая-то случилась. Заплаканная вся пришла. И я вижу, что она работает, а по щекам нет-нет, да слёзы катятся.
