– Плачет? – у меня сердце зашлось.
– Ну да. С ней такое редко случается. Она вообще девушка сдержанная, работает себе и работает, как пчёлка. Но тут явно что-то серьёзное произошло. В последний раз я её такую видела, когда она с мужем разводилась. Года два назад.
– Я понял, спасибо, – буркнул я, чувствуя себя дерьмовее некуда. Хотя, наверное, у неё ещё что-нибудь случилось. Не может она так плакать от пары слов! Я встал с кресла, теребя ручку. – Аня, раз уж разговор зашёл о Катерине, что ты вообще о ней сказать можешь? Ты же лет десять в «Жирафе» работаешь, да?
Аня посмотрела на меня странно, как мама, когда я в школе соврать пытался, но всё-таки ответила:
– Катя – очень хороший человек, добрый, отзывчивый. Правда, достаточно закрытый. Что, в принципе, не удивительно с её жизненной историей.
– А что с ней? – подался я вперёд.
– Ну, это личное, – замялась Аня.
– Ты же знаешь. И я должен знать. Ты сама мне твердишь о ценности человеческих ресурсов. Анжелу уговорила же не увольнять за сплетни? Так расскажи мне о Катерине! – с напором проговорил я. – Руководитель я или кто?!
Аня снова весьма неоднозначно пожала плечами, помолчала немного. Тоже мне дзен-монах!
– Ладно. Возможно, вам действительно лучше знать… – Аня развернулась и прикрыла дверь плотно, понизила тон голоса. – Три года назад после очень сложной беременности Катя родила мёртвого ребёнка.
– Три?! – округлились у меня глаза.
– Да. Потом у неё умерла бабушка, которая её воспитала. А муж ушёл к близкой подруге. Катя и раньше была не чересчур раскованной, после всего этого из неё слова не вытянешь.
Я сглотнул. Офигеть. А я с ней так вольно… Кажется, Дарт Вейдер рядом со мной Красная Шапочка, осипшая от гриппа.
– И ещё, – добавила Аня, – муж уговорил её на ипотеку. Оформили на Катю, только какую-то не очень выгодную нашли. Когда он ушёл, все выплаты остались на Кате. Так что вы её не спешите увольнять, если что. Девушка в бедственном положении. Она не жалуется никогда, но мы её подкармливаем всем отделом. Печеньки всякие, пирожки на общий стол таскаем. Ну, чтоб вы знали. – Анин голос стал строже: – Только вы с ней об этом не обмолвитесь. Она если узнает, перестанет брать. Для неё чувство собственного достоинства на первом месте. Хоть и самооценка у неё, конечно, занижена…
– Нет, – я мотнул головой, поражённый услышанным, аж ком в горле встал, – разумеется, не скажу. Спасибо, что просветила, Аня!
– Теперь я пошла?
– Да-да…
