– Нет, этого не нужно, – вспомнив о достоинстве, сказала я и назвала размер своей зарплаты.
– Сколько?! – округлились глаза у Добрыни.
Я повторила, а он пробасил:
– У меня слов нет! Вот просто нет слов! Ганди правильно сказал, абсолютно правильно: «Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность!»
Я втянула голову в плечи.
– Извините, я не знала, что это так много… Но мне правда так платят, бóльшую часть в конверте…
– Да я не о вас! – заявил Добрыня густо, как Шаляпин в Большом Театре. С сосны снова-что-то упало. Похоже, белочка останется без завтрака. Как и я… – Я о вашем «Жирафе»! Не знал, просто не мог представить, что такой порядок окладов ещё существует! Катя, вы должны, вы просто обязаны себя больше ценить!
Я моргнула.
– Обещаете?! – навис он надо мной.
Я кивнула и съёжилась, как воробей перед стерхом. Рассказал бы мне ещё кто-нибудь, как это делается. Или снова надо проработать… С чего только начать? С самого рождения, может? Или с насмешек девчонок в школе над моей монашеской юбкой? С упрёков Миши, что я не умею одеваться? Или с тёток в нашем дворе, окружённом выстроенными буквой «П» жёлтыми сталинками. Дамы и не очень лущили летом семечки на зелёных приземистых лавочках под акациями, выгуливая детей и внуков. Они подзывали меня к себе, особенно тётя Ира, которая работала продавщицей и, кажется, меня ненавидела.
– А ну-ка, скажи нам, Катя, как будет «Не рассказывай мне сказки» по-немецки?
Я послушно переводила:
– Erzähl mir keine Märchen.
– А как будет «Сегодня замечательная погода, не так ли» по-французски?
– Il fait beau aujourd'hui, n'est-ce pas?
– А «Ты не должна врать взрослым»? На инглише?
– You shouldn't lie to the grown-ups, – лепетала я.
– Не хорошо придумывать и бормотать всякую ерунду, Катька, разве тебе бабушка не говорила?! – громким голосом торговки заявляла тётя Ира, и остальные разражались хохотом. – Да она тебя вообще неизвестно чему учит, лучше б кукол тебе больше покупала!
Когда бабушка видела меня возле лавочек, возвращаясь с работы, она подзывала меня и отчитывала:
– Ты не должна выставлять себя дурочкой. Они устраивают цирк, разве ты не понимаешь?! Мы выше этого! В них просто играет зависть. У нас дворяне в роду, а у них неизвестно кто! Такие твоего прадеда в лагеря и отправили!
А я не понимала, почему бабушка про лагерь говорит таким тоном, – другие ребята из лагеря летом приезжают загорелые и довольные. Мне тоже хотелось в лагерь, но меня туда не посылали. Я спрашивала:
