Поправив цилиндр, Томас переложил трость в правую руку, половчее ухватился за ее увесистую рукоятку, распахнул дверь и под судорожный звон колокольчика вошел в лавку.
Картина, открывшаяся его глазам, заставила Маккензи замереть на месте, — небольшой зал с прилавком был пуст, но у задней двери, ведущей во внутреннюю часть дома, маячили два широкоплечих силуэта. Томас сделал шаг назад, бросил трость и сунул руку в карман плаща, пытаясь нащупать электрический кастет, но в этот момент оба незнакомца разом шагнули на свет и ученый с облегчением выдохнул. Полиция.
Констебля, укутанного в мокрый плащ, он узнал сразу. Толстое лицо, обвислые усы, вечно склеенные от дешевого пива, печальный взгляд водянистых глаз — этого молодчика Томас не раз видел на углу Пекарей и Горшечников, у кабака «Под Гербом». Констебль частенько дежурил у питейного заведения для пресечения противоправных действий — как это называли Вечерние Новости. Он же, порой, проходился и по улице Пекарей, уже ночью, проверяя, все ли двери надежно закрыты. А вот второго полицейского, в синей форме сержанта, Томас прежде не видел.
— Добрый вечер, господа, — поздоровался Маккензи, делая шаг им навстречу. — Что‑то случилось?
Усатый констебль бросил косой взгляд на сержанта, видимо, приходившегося ему начальством. Тот, не отрывая внимательного глаз от ученого, шагнул вперед.
— Сэр Томас Грегори Маккензи? — осведомился он хриплым простуженным голосом.
— Да, это я, — не стал отпираться Томас, и, внезапно, исполнившись самых дурных предчувствий, резко спросил. — Что случилось? Что‑то с Мэри? С Эндрю?
— С мистером и миссис Финниган все в порядке, — медленно произнес сержант, откровенно разглядывая ученого. — Я сержант Мэллори. А вас, сэр Томас, я попрошу пройти с нами в дивизионный участок.
— Что? — воскликнул пораженный Маккензи. — Меня?
Краем глаза он заметил, как усатый констебль, мелкими шажками пробиравшийся вдоль прилавка с корзинами, занял место между ним и входной дверью — словно собирался предотвратить побег.
— Что, черт возьми, происходит? — прорычал Томас, поворачиваясь к сержанту. — Я что, арестован?
— Пока нет, — сухо отозвался сержант, положив руку в белой перчатке на отполированную до блеска рукоять дубинки, торчавшую из петли на широком поясе. — Но есть распоряжение доставить вас в участок для дачи показаний по делу профессора Макгрегора.
— Что за чушь! — воскликнул Томас, взбешенный бесцеремонностью полицейских. — Да я…
