— Артемия, — послышался голос Рексенора, — отопри мне.
Я не ответила.
— Послушай, этот брак навязан мне так же, как и тебе. Но вдруг я смогу быть тебе другом?
Я распахнула двери настежь:
— Что тебе от меня надо?
Рексенор потеснил меня. Он производил странное впечатление: был выше и крепче меня, но, казалось, будто я, застывшая в дверном проёме, намного сильнее него.
— Я пришёл не с пустыми руками, — он приглашающе махнул рукой.
Слуги на носилках внесли большую клетку, накрытую плотной тканью.
— Открой, Артемия.
Я сдёрнула ткань с клетки. Там сидела пантера, уже подросшая, не котёнок. Едва я сдёрнула покрывало с клетки, пантера прыгнула на прутья, вгрызаясь зубами, и зарычала. Жёлтые звериные глаза смотрели прямо на меня.
— Я знаю, что у Ликомеда большой зверинец, но такого зверя там нет. Это мой подарок тебе. На свадьбу.
— Выйдите прочь. Все!
Слуги поклонились и торопливо покинули покои. Я потянулась к клетке, отпирая засов.
— Нет, постой! — крикнул Рексенор, но было уже поздно. Засов щёлкнул в сторону и дверца распахнулась. Пантера насторожённо посмотрела на меня и, крадучись на мягких лапах, подошла к дверце.
— Артемия… Нужно позвать кого-то из стражей. Она дикая.
— Нет. Она станет ручной, — я осторожно протянула руку. Пантера обнюхала мою руку, втягивая воздух, и лизнула шершавым языком. Чуть помедлив, гибкоё черное тело зверя выскользнуло из клетки, укладываясь к моим ногам.
— Я же сказала, что она станет ручной, Рексенор.
Тот опасливо покосился и хотел было податься в мою сторону, но пантера разинула пасть и зашипела, обнажая клыки.
— Не стоит лезть к ней. Ты ей не пришёлся по вкусу. Я назову её Шен-Ри.
— Чёрная смерть? Хорошее имя…
— Ты говорил, что хочешь стать мне другом? Не думаю, что у меня хоть когда-то будут верные друзья.
— Увы, большим стать я не смогу, как бы не хотели этого мои родичи, — усмехнулся Рексенор, — меня не особо привлекают…
— Женщины? — спокойно спросила я.
— Да. Я спал и с ними, но…
— Можешь не объяснять мне ничего. Это твоё личное дело. Наш брак — всего лишь сделка. В которой мы стали разменными монетами. Но это не означает, что монеты не могут договориться между собой, как сосуществовать вместе.
Рексенор согласно кивнул головой и покосился в сторону окна:
— Будь на то моя воля, сейчас по улицам города шествовал бы вечный праздник вместо казни.
— Будь на то моя воля, сейчас по улицам города к плахе вели бы других, — эхом ответила я, даже не удивляясь, насколько разными вышли наши фразы.
