Дождь в полынной пустоши. Часть вторая | страница 21
Китц искоса глянул на Удава, пристроившего сухой зад на подоконник.
ˮКак тебе?ˮ
Удав в полных непонятках. Не сходятся дела с картинкой.
− Многие про тебя говорят. Разное. Вот и решил самого послушать, − приготовился Китц судить и рядить.
На одного взглянешь - лужу наделает. Другого голосом возьмешь, что мышь сидеть будет, не пискнет. Есть такие, не припугнешь − не сговоришься. С иными не сговоришься вовек. Кто гонорится, кто хорохориться, кто с почтением, но свое гнет. С разными людьми общаешься. Жизнь такая. Но вот этот... Непонятный он. То ли сам по себе непонятный, то ли те, кто за ним. Вот и разберись. Но в одном Китц убежден, весь бардак от таких. Непонятных.
− Свет от окна выдаст вашего помощника, вздумай он покинуть свой насест, − Колин указал на темное пятно, накрывшее часть столешницы. - Вам до меня дотянутся, стол широк. Даже не представляю, куда с вашим брюхом рыпаться. А вот креслице, что подо мною... Я достаточно тощ, не застрять между тесных подлокотников. - Яблоко со шлепком перелетело с ладони в ладонь и, унгриец уверенно, не сказать нагло, продолжал. − Подняться сюда ведет узкая лестница. Одному-двум куда ни шло, но больше народу не выдержит. К тому же на площадке, перед порогом, скрипучие половицы. Поют, за версту слыхать. Дверь хороша, не придерешься, а задвижка допотопная. А это шнурок от нее, − срезанная веревка змейкой скользнула на пол. − Теперь открыть только изнутри комнаты. А в комнате вы, я и окно, − и напомнил. - И невысоко. Сделаем ставки? - это уже о собственном шнепфере.
Китц хищно прищурился, кивнул подручному - глянь дверь, не пустое ли мелет?
ˮИнтересно себя поставил,ˮ − подивился канальщик званному гостю.
Удав двинулся в пол-оборота, не упуская Колина из вида. Но только отвернулся и, мелькнув красным мазком в воздухе, яблоко ударило сзади, в подзатылье. Жестко хрустнуло. То ли шейные позвонки, то ли черепушка, то ли разлетевшийся брызгами тяжелый и сочный плод. Удав нырнул вперед, грохнулся на пол и не шелохнулся.
ˮЧувствовал же гнилуху!ˮ − ожгло Китца чувство близкой опасности.
Глава канальщиков дернулся, но ничего не предпринял. Характер показать не повелся. А может прибздел малость, памятуя, скольких молодчик облупил да ошкурил.
− Меньше действующих лиц, больше взаимопонимания, − объявил Колин явно напрягшемуся собеседнику. - Уговор! О ваших и не ваших покойниках, вспоминать не будем.
ˮНе я ему, а он мне мозги мыть собирается!?ˮ − мешкал возмутиться Китц. Быстрые перемены выбивают из колеи. За что хвататься, с чего начинать? Жизнь учит быть вертким, но тут-то куда повернуть?