Для меня это отличные новости. Гораздо проще работать с кем-то, кого знаешь, – тем более когда они тебе еще и нравятся.
У Питера жужжит пейджер, и он снимает его с пояса, чтобы прочитать телефонный номер, после чего проворно хватает расположенный рядом с компьютером телефон. Ко мне подходит Акаш.
– Что у нее за катетер?
– Двадцать второй в левой руке.
– Думаешь, выдержит? – Он спрашивает у меня, не выйдет ли катетер из строя. Временные внутривенные катетеры могут в любой момент поломаться, хотя обычно хотя бы на пару дней их точно хватает.
Я поднимаю руки, давая понять, что не знаю: «Ну, пока он работает».
– Физраствор?
– Стандартный солевой раствор на семьдесят пять.
– Давай увеличим до ста пятидесяти. Нам нельзя допустить малейшего обезвоживания.
Я киваю. «Я отмечу, как устное указание».
Он смотрит на часы. «Ты сегодня точно припозднишься, – говорю я. – Скажи Монике, что это все моя вина».
Он смеется, затем просит меня записать номер его сотового. «Можешь позвонить мне, когда ее отправят в операционную? Так будет проще». Это прозвучало несколько извиняющимся голосом, и я порядком удивлена просьбе позвонить ему напрямую вместо того, чтобы написать на пейджер и ждать, когда он перезвонит. Тот факт, что мы носим телефоны, на которые приходится отвечать сразу же, в то время как у всех врачей пейджеры, которые они могут, пускай и ненадолго, игнорировать, порой кажется мне несправедливым. С другой стороны, я также знаю, что пришедшее на пейджер сообщение может отвлекать и раздражать не меньше телефонного звонка. Когда тебе пишут «перезвони как можно скорее, это срочно», то тут особо не расслабишься.
Когда я еще училась на медсестру, то как-то провела целый день в отделении неотложной помощи, наблюдая за их работой. Одной пожилой женщине, которая упала, нужно было просверлить дыру в черепе, чтобы уменьшить давление на мозг из-за кровотечения.
Для этого вызвали резидента нейрохирургии, и я давно не видела человека с настолько уставшим видом. Его лицо было мертвенно-бледным, и наличие щетины только подчеркивало отсутствие какого-либо цвета на его щеках. Его рабочие штаны были ему велики как в талии, так и по росту, а верхняя часть его медицинского костюма была так помята, словно он в ней спал.
Расположив дрель над затылком пациентки, он прищурил глаза в надежде, что это придаст его рукам твердости. Дрель заработала, и небольшие кусочки кости и кровавой плоти стали разбрызгиваться позади находящейся без сознания пациентки. Его пейджер не переставал пищать. Каждый раз, когда приходило сообщение, он выключал дрель, прижимал правое плечо ко лбу, брал в руки пейджер, смотрел на номер, после чего продолжал сверлить, пока пейджер опять не начинал пищать.
