Когда я захожу в палату к мистеру Хэмптону, то вновь застаю его спящим, однако, когда я его бужу, он кажется мне куда более вменяемым, чем в последний раз. Я рассказываю ему про звонок его сына, и он кивает. Судя по всему, он понимает, где находится, однако дышится ему явно тяжело.
Теперь нужно сообщить Кандас про задержку. Если бы моя жизнь была театральной пьесой, то сейчас на сцене был бы настоящий французский фарс (один из комических жанров средневекового театра) – я то и дело хожу по соседним комнатам, при этом никогда не зная заранее, что ждет меня за дверью.
Я стучусь в ее дверь и захожу. «Слава богу, – говорит она и смотрит на меня горящими от злости глазами. – На занавеске в душе плесень, а это – ты только глянь!» Она поднимает руку в резиновой перчатке, чтобы показать мне небольшой шарик из спутанных волос и ворса.
– Это, эммм…
– Грязь! Мы нашли это за кроватью. На полу!
Я сглатываю слюну. В больнице постоянно убираются, потому что оставшаяся грязь – это не просто беспорядок. Метициллинрезистентный золотистый стафилококк (МРЗС), ванкомицинорезистентные энтерококки (ВРЭ), клостридиум диффициле – все эти бактерии обитают в больнице, а порой и в палатах, как бы тщательно мы их ни вычищали. Если рассмотреть плюшевого зайца Кандас под микроскопом, то он запросто может оказаться переносчиком смертельно опасных инфекций. Это все не шутки. После трансплантации ее иммунная система будет сильно ослаблена, из-за чего самые банальные инфекции, не представляющие какой-либо угрозы для здорового человека, станут для нее крайне опасными.
Я снова сглатываю слюну. Руководство больницы не так давно уволило несколько уборщиц с целью экономии, и те, что остались, с большим трудом справляются с большим объемом работы. Как в случае с медсестрами или врачами, когда уборщицам приходится работать в ускоренном темпе, качество их работы сильно страдает и они неизбежно что-то да упускают из виду.
«Именно поэтому мы сами и убираемся в палате», – говорит она, а ее кузина энергично кивает, стоя спиной ко мне и осторожно протирая подоконник дезинфицирующей салфеткой.
Мне ничего не остается, кроме как постараться лишний раз с ней не ссориться.
– Вы правы насчет палаты.
– Знаю! – говорит она, однако ее глаза становятся уже не такими напряженными. Наверное, она привыкла, что люди считают ее надоедливой, вместо того чтобы с ней согласиться. Одно очко в пользу эмпатии.
– Вам это тоже может не понравиться, – говорю я, – однако мне только что звонили из радиологии и сказали, что им придется вас перенести. У них там два неотложных пациента.
