Что-то напутал этот Сусанин-герой. Наверно городской парк какой-то. Дендрарий.
— Послушай, голубчик. А ты уверен, что это не дендрарий?
— Чего?
Макс обречённо вздохнул, спускаясь на пыльную брусчатку.
— Я говорю, никуда не уезжай. Жди.
— А-а-а, дык это. Хошь весь день!
Миновав ажурную калитку, Макс остановился в немом восхищении. Извилистую дорожку, ведущую к большой увитой плющом беседке, заполонили многочисленные статуи. Былинные богатыри, пухлые херувимчики, рыбы, зверушки… Глаза разбегались от изобилия.
— Хм-м. Похоже, братец, ты не ошибся…
Наспех вытирая руки о передник, из беседки вышел сгорбленный старичок.
— Желаете что-нибудь приобрести, милостивый государь?
— М-м-м, пожалуй, да, — поспешил навстречу Макс. — Только есть ли у вас что-нибудь поменьше? Не столь тяжёлое. Поставить на стол, к примеру.
— Конечно, — посторонился старик. — Выбирайте, — приглашающе повёл рукой в беседку. — Малыши у меня все под крышей. Прячутся от дождя, знаете ли…
Макс прошёлся вдоль столов, озадаченно разглядывая многочисленные фигурки. Идея стала казаться несколько глуповатой. Пожалуй, с предметами искусства ничего не выйдет. Надо было не корчить из себя знатока, а сразу покупать тот арабский кинжал. Всё равно в голову больше ничего лучшего не приходит. Но оружие это так банально. Полицейский, значит сразу оружие. Какие-то застарелые штампы…
— Наверно ищете что-то особенное? — подошёл хозяин.
— Да-да, — рассеянно отозвался Макс. — Понимаете, один человек меня практически спас от смерти. Хочу подарить ему на память нечто, — подбирая слова, прищёлкнул пальцами. — Боже мой, ну конечно! Ангел-хранитель!
— Ангел-хранитель? — старичок задумчиво почесал подбородок. — Хм-м… А знаете, пожалуй, я смогу вам помочь. Идёмте, — повёл куда-то вглубь беседки. — Вот, глядите! — снял с полки небольшую статуэтку из чёрного мрамора. — Думаю, как раз то, что вы ищете. Держите.
Макс шагнул к свету и осторожно повертел фигурку в руках, осматривая со всех сторон. Сложив крылья, мрачноватый ангел, опираясь на меч, устало посматривал куда-то вниз, на бренную суету смертных. В изящных тонких линиях чувствовалась рука настоящего мастера.
— Какая прелесть…
— Нравится? — польщённо улыбнулся старик.
— Очень. И сколько же вы над ним работали?
— Около года. То начинал, то бросал. Знаете ли, вещь под настроение. Не для всякого.
— И надо сказать, вам очень точно удалось передать то самое настроение. Какая-то снисходительная усталость от суеты смертных, да?
