— Значит твоя, говоришь… А то я вот тут всё думаю, гадаю, чья же это лошадка-то человека государственного сгубила…
Трофим бросился на колени.
— Не губи, вашбродь! Христом-богом молю! Невиноватый я! Федька прохвост перековал её вчера, вот она и понесла! Не губи…
— Так, — насупился полицейский. — Значит ещё и какой-то Федька был. А может вы из этих самых смутьянов, а? А ну говори, морда! Какой у вас замысел был?
— Да рази ж я…
Пассажир вдруг захрипел и пошевелился.
— Господи Иисусе! — истово перекрестилась богомольная старушка в переднем ряду. — Чудо господне! Чудо! Молитесь, дщери!
Толпа ахнула и в ужасе отшатнулась.
Заметно побледнев, городовой невольно отступил на шаг.
Правду бабка говорит. Никак мертвяк ожил… Ведь сам же проверял, не было пульса!
Тяжело приподнявшись на руках, пошатываясь, словно пьяный, пассажир неловко уселся. Поднёс к лицу правую руку и медленно пошевелил пальцами, словно увидев впервые.
— Кхм, — набрался смелости полицейский.
Чудо, не чудо, но одной головной болью точно стало меньше. Крепкий же, однако, московский гость попался. Заговорённый, не иначе.
— Э-э-э, Дмитрий Михайлович?
Макс болезненно отшатнулся. В мозгу полыхнула яркая вспышка.
А ведь точно, Дмитрий Михайлович. Росинский. И причём вот уже ровно как двадцать восемь лет.
— Да, я…
Растерянно протёр глаза, в надежде согнать блеклую муть.
— Чёрт побери, я почему-то ни черта не вижу…
— Виноват-с, вот ваши очки, — почтительно подскочил городовой. — Только вот разбились малость.
Макс привычно водрузил дужку на переносицу.
— Ах, да-да, конечно же, очки… Благодарю, любезнейший.
Вечно у этого Алекса всё не слава богу. То артрит, то близорукость, то понос с золотухой. Интересно, здоровые люди вообще в мире ещё остались?
— К вашим услугам! — щёлкнул каблуками полицейский. — Р-р-азрешите представиться! — лихо козырнул. — Старший унтер-офицер Бобров Филимон Архипович!
— Благодарю вас, Филимон Архипович, — Макс сделал попытку приподняться и тут же присел. В висках застучали молоточки.
— Нет, что-то мне плоховато.
— Оно и немудрено, — поспешно наклонился городовой. — Давайте помогу, — протянул руку. — Я уж грешным делом подумал, да-с… — помог встать, и деликатно придерживая под руку, медленно повёл к обочине. — После такого живым остаться, это… Крепко видно кто-то за вас молится. Свечку пудовую за спасение надо поставить. Я вот что думаю, в больницу всенепременно вам надо, Дмитрий Михайлович. Не извольте беспокоиться, сейчас я сам похлопочу… Эй, Нечипоренко, пролётку нам быстро!
