Предложение Квинта было поддержано, но народ не доверил решение трём трибунам. Он увеличил их число до двадцати, и в эту двадцатку вошёл Квинт, как он ни отказывался.
Двадцатка совещалась почти всю ночь. Но зато на следующий день совместно с Менением было быстро выработано решение. Трибуны становятся магистратами. Они могут остановить любое решение суда, Сената или другого магистрата, нарушающее справедливость и права плебея. Они могут освободить арестованного из-под конвоя и из темницы, кабального из кабалы. Их решения не могут быть опротестованы другими магистратами. Но, чтобы не разлагать военную дисциплину, власть трибунов ограничивается померием: стенами Города и милей вокруг них. В военном походе приказывают консулы либо диктатор. А чтобы трибуна не могли убить, их особы объявляются священными и поднявший руку на трибуна должен быть принесён в жертву Юпитеру, его имущество расхищено народом, дом сожжён и место, на котором он стоял, объявляется проклятым на тридцать лет, а семья преступника продана в рабство. Поскольку теперь трибуны — должностные лица республики, они должны, как и другие магистраты, переизбираться ежегодно. Избирают их плебеи на своих плебисцитах.
Народ единодушно одобрил договор, но из трёх трибунов доверил стать магистратами лишь двум, выведя из их состава Сициния. Пытались ввести вместо него Квинта, но тот заявил:
— Обет, нерушимый и страшный, принесённый мною неведомому Богу, запрещает мне занимать государственную должность. А тебе, державный народ, советую. Кое-кто уже начал сворачивать палатки. Задержимся здесь, пока Сенат и консулы не поклянутся в выполнении договора и не приведут к присяге патрициев и оставшихся в Городе плебеев. «Saepe mora est melior». (Часто промедление полезно).
Поняв, что промедление будет гибельно, за три дня Сенат и консулы привели к присяге народ Рима, и плебеи во главе с двумя трибунами двинулись в Город. Чтобы скрасить Сицинию поражение, трибуны предложили назначить им трёх помощников, одним из которых стал Сициний.
Жить в Риме было опасно из-за постоянных интриг, а для Порции невыносимо из-за полного бойкота её «женским обществом». Поэтому Квинт объявил, что желающие быть его учениками должны будут вместе с ним жить во время ученичества в горах.
К Квинту пришли молодые плебеи из числа тех, кто уже выражал желание получить его уроки:
— Квинт Гладиатор, скажи, если мы будем учиться у тебя, мы тоже должны будем дать обет не занимать государственных должностей?
