Я кратко, но доступно объяснил ему, где я видал и Землю, и всех нормальных людей.
Хрен ошарашенно почесал в затылке и пожал плечами.
— Похоже, приятель, ты сегодня спал вверх тормашками, — сообщил он. — Вот у тебя вся моча в башку-то и переместилась!
Но я сделал вид, что не слышу его.
Хрен ушел, но через полчаса вернулся.
— Пошли, на хрен! — сказал он мне. — Кэп тебе будет вправлять мозги…
Разумеется, мозги мне вправить «не удалось» даже Кэпу (на самом деле, мы занимались с ним уточнением деталей моей «дембельской работы»), и еще через полчаса все тот же Хрен сопровождал меня к «новому месту жительства».
Перед самой дверью камеры Отказника Хрен сделал последнюю попытку вразумить меня.
— Сдается мне, Пицца, — сказал он, разглядывая меня с таким искренним сожалением, словно я обманул его лучшие надежды, — хреново ты поступаешь. И вообще, на хрена тебе это понадобилось?
— Если честно, — сказал я в лицо своему воспитателю, — то надоела мне, на хрен, такая моя хреновая жизнь, когда всякие хрены пудрят мне мозги всякой хренью. Понятно?
Несколько мгновений Хрен ошалело глядел на меня в упор, потом по его кирпичной физиономии пробежала тень какой-то эмоции.
— Ну и хрен с тобой! — просипел он. — Загибайся на пару с этим недоноском!
Створки входного люка разошлись в стороны, и я вплыл внутрь камеры, словно водолаз, исследующий трюм давным-давно затонувшего корабля. Мне даже показалось, что сверху на меня давит чудовищная масса воды, способная раздавить человека в кровавую лепешку.
Вплоть до последней минуты я ломал голову над тем, чт? я прежде всего скажу этому юнцу, который возомнил себя героем, бросившим вызов всей уголовно-исправительной системе Земли. И вообще, кем мне предстать перед ним? Наглым отморозком, в котором не осталось ничего человеческого, чтобы парня пугала сама мысль остаться со мной наедине? Опытным «паханом», по-отцовски пытающимся научить уму-разуму заблудшего сотоварища? Коварным змеем-искусителем, соблазняющим строптивого отрока прелестями жизни в КоТе, которыми наслаждаются все трудяги?
Однако в конце концов я склонился к другому варианту.
По своему печальному жизненному опыту (в том числе и почерпнутому уже в стенах орбитальной тюрьмы) знаю: хуже нет, если ты пошел на принцип, а кто-то пытается доказать, что все твои принципы ни хрена не ст?ят, а сам ты — дубина, не желающая понимать вещи, очевидные даже для младенца.
В таких случаях бывает гораздо эффективнее подыгрывать зарвавшемуся — но с перебором, утрируя, чтобы в конце концов он, либо из чувства внутреннего протеста, либо осознав свою собственную глупость, отказался от тех идеалов, которые еще недавно защищал с пеной у рта.
