– Мы уже говорили о важности преданности. И отрицать тот факт, что секс – важная часть жизни, может только очень неопытный человек. – Он положил лодыжку на колено, наслаждаясь тем, как Хлоя опять краснеет.
Ее присутствие на яхте приободрило Луиса. У него сразу улучшилось настроение, как только он вошел в салон и показался ей на глаза. А когда она вернулась, не получив помощи от экипажа, Луис сразу забыл о головной боли.
От их поцелуя в его жилах бурлила кровь.
Он вспомнил их первое свидание, во время которого он чувствовал сильное влечение и беззаботность.
– Если ты переспала со многими мужчинами, как ты утверждаешь, и говоришь, что секс не важен, то ты либо неправильно им занимаешься, либо выбираешь неподходящих партнеров.
– Ты намекаешь, что секс с тобой даст мне все, чего мне не хватало? – Она округлила глаза и фыркнула.
Он расхохотался. У Хлои было лицо ангела, тело сирены и мелодичный голос, который возбудил бы любого мужчину.
Но, судя по всему, она отвергала всех, кто ею интересовался.
Если так, то почему?
– Закрой глаза, дорогая, и пусть тобой управляют твои чувства. Что ты испытываешь? Ты ощущаешь магнетизм между нами, наполняющий воздух, которым мы дышим?
Если прежде Луис не подозревал о том, как хорошо им будет вместе, то недавний короткий и страстный поцелуй переубедил его.
Она нахмурилась, налив себе рома дрожащей рукой.
– Я ощущаю только горячий воздух, который ты извергаешь всякий раз, когда открываешь рот.
Он расхохотался снова.
Неудивительно, что общение с Хлоей так его бодрит. Она неподражаемая женщина.
Он вспомнил, как выглядела Хлоя, когда они праздновали ее семнадцатый день рождения в шато за несколько недель до смерти ее матери. Тогда она была еще дерзким подростком и не обладала нынешней красотой. Хлоя была на десять лет моложе всех остальных, но ее неутомимый дух в те тяжелые времена, когда умирала ее мать, вдохновлял.
Хлоя была единственной, кто всех поддерживал. Она продолжала улыбаться в худшие времена, ни разу не позволяя своей матери увидеть ее боль. Из школы она бежала в больницу, а затем, прихватив с собой косметику и другие женские средства по уходу, – в недавно купленное Бенджамином шато, где Луиза закончила свои дни. Она придумывала матери прически, массировала ей ноги, делала маникюр и педикюр – те маленькие тактильные действия, которые показывали Луизе любовь ее дочери. Все это сопровождалось улыбкой и хрипловатым смехом Хлои.
Ее скрытая боль вышла наружу только во время похорон.
